ДАТЬ ЛИ СКАЗКАМ ИНДУЛЬГЕНЦИЮ?
«Недобрым глазом я читал книги про Гарри Поттера. Ведь это книжка про мальчика, который учится в волшебной школе, и преподают ему колдуны.
Я был готов разглядеть в них «глубины сатанинские», полускрытые антихристианские выпады, пропаганду безнравственности… И я вздрогнул, когда в первом же томе нашел упоминание о некоем волшебнике — «мистере Николасе Фламеле, в прошлом году отметившем свой шестьсот шестьдесят пятый день рождения». Ну, — подумал я, — до сатанинского числа не хватает лишь единички. И вот, наверно, в следующем томе, который опишет жизнь Гарри год спустя, и появится на сцене этот самый Фламель, прежде лишь упоминаемый другими персонажами…
Но сюжет повернулся совсем иначе. Так долго Фламель жил потому, что смог изобрести «философский камень», дарующий людям бессмертие. Но, увидев, что и злые силы стремятся завладеть его открытием — он сам уничтожил свое создание. И обрек себя на скорую смерть. Так и не дожив до того возраста, который мог бы быть обозначен апокалиптическим числом. Так что подозрение в том, что тут начал разворачиваться сатанинский сюжет, отпало[2].
Вот и все. Больше в прочитанных мною четырех томах (и в фильме по первому тому — это я первый раз попал в кино после того, как сходил на «Титаник»[3]) я не встретил ничего, что вызвало бы возмущение. Нет, нет, возмущение вызывало многое — но каждый раз оказывалось, что этими же словами и поступками персонажей возмущалась и сама автор этой сказки.
В итоге осталось одно разномыслие: автору — Дж. Роулинг — мир волшебства нравится, мне — нет.
Казалось бы, этого достаточно, чтобы сделать вывод: мир магии плох, и, значит, книжку — в костер. Но… Что это за книжка? Учебник ли это по магии? Да нет — сказка. А сказке вроде бы даже положено быть волшебной. И, выходит, что этим книгам нельзя предъявить никакого «благочестивого» обвинения, которое при этом оказалось бы конкретно-адресным: поражающим только книги Роулинг и не опустошающим вообще все детские библиотеки.
Грех, как известно, по-гречески буквально означает «промах» (amartia). Когда-то такая промашка вышла у советских диссидентов (по слову Виктора Аксючица — «мы целились в коммунизм, а попали в Россию»). Вот как бы и тут не промахнуться: целились в «сатанизм», а попали в детей…
То, что реакция на «Гарри Поттера» будет в церковной среде негативной, было предсказуемым. И агрессивность рекламы, и двусмысленность сюжета подталкивали к этому. Но эмоции надо сдерживать; реакции надо проверять.
В это книге речь пойдет о том, в какой сложной ситуации оказались церковные педагоги в связи с выходом новой сказки. В традиционно-сложной ситуации. Ведь не первый раз за последние две тысячи лет людям нравится книга, которую трудно назвать «духовнополезной». А раз это не первый кризис, то должна же была Церковь выработать способ своей реакции на подобные ситуации! Ой, не надо мне тут про инквизицию!
Если бы инквизиция сжигала все, что не похоже на христианство, до нас не дошла бы языческая античная литература. Неспециалисту кажется, что где-то в глухом подвале хранились тома Платона и Еврипида, переписанные еще древними греками; христианские цензоры до этого подвала не добрались и потому спустя столетия эти рукописи нашли археологи, опубликовали, и таким образом, минуя «темные века», античная мудрость дошла до нас… Но вот вопрос: а кем же и когда были написаны те древнейшие (из дошедших до нас) рукописи античных творений, что теперь так активно переводятся и публикуются? Оказывается, все рукописи античных авторов, с которыми работают современные исследователи, на самом деле написаны не ранее IX—XI вв. по Рождестве Христовом. Самые древние списки произведений античной литературы отстоят по времени создания оригинала на многие столетия: списки Вергилия — на 400 лет, Горация — на 700 лет, Платона — на 1300 лет, Софокла — на 1400 лет, Эсхила — на 1500 лет. Творения Еврипида, жившего в V веке до нашей эры, известны нам благодаря четырем рукописям XII-XIII веков[4], и, значит, в этом случае дистанция превышает 1600 лет. «Анналы» Тацита сохранились в составе одной рукописи (ее называют Медицейская I), которая датируется IX веком и содержит лишь первые шесть книг, в то время как последующие десять известны лишь по еще более поздней рукописи (Медицейская II) XI столетия[5].
Вынимаю наугад из своей библиотеки несколько научных изданий античной классики, — и оказывается, что многовековая пропасть, отделяющая время написания от времени создания доступных нам копий, весьма привычна для ученых: «Рукописи» Аристофана, сохранившиеся до нас — Равеннская (XI в.) и Венецианская (XII в.), к которым присоединяются еще три кодекса XIV в.[6] Текст «Истории» Фукидида дошел до нас в рукописях византийского времени (древнейшая флорентийская рукопись относится к Х в. н.э., остальные — к XI-XII вв.)[7]. Текст «Киропедии» сохранился в ряде средневековых рукописей», старейшей из которых оказывается Codex Escorialensis T III 14, датируемый XII веком
