Правоохранительные и судебные системы глазами рецидивиста - [9]

Заметим, что само описание событий «избиений» выполнено настолько в форме мексиканских сериалов, что любому здравомыслящему человеку, это просто бросается в глаза. Однако, логическая невозможность указанных истицей действий, никакой суд не смутила.

Формально, по закону ответчика в данной ситуации выселить было нельзя. Для этого должны были быть весомые доказательства его «дебоширства» в семье и неоднократность такого его неадекватного поведения. Неоднократность должна быть подтверждена фактами обращения бывшей жены в УВД, чего реально естественно не было.

Кроме того, нельзя выселить человека из социального жилья в пустое место. Придется давать квартиру, в чем государство не заинтересовано.

И хотя в качестве доказательств «дебоширства» ответчика суд принял показания свидетелей: подруг истицы, ее сыновей и соседок. Все они в основном повторяли слова истицы, ее жалобы им. Суд должен был к таким показаниям отнестись с недоверием, особенно к показаниям ее близких (сыновья фактически всегда поддерживают мать, независимо от ее правоты). Пересказ слов истицы такого рода «свидетелями» не должен признаваться судом в качестве доказательств, поскольку такие показания подтверждают лишь факт передачи сведений от одного лица к другому, а не факт совершения преступных деяний. Однако, судьи часто принимают такие показания в качестве доказательств, оправдываясь тем, что раз «потерпевшая» кому-то жаловалась, значит у нее был повод для жалобы. Кроме того, суд обычно апеллирует к тому, что такие показания подтверждаются другими материалами по делу. Это не по закону, поскольку, как уже отмечалось, такие показания отражают только факт передачи информации от «потерпевшей» к свидетелю и ничего больше. Подтверждать что-либо другое — они по определению не могут.

Обоснование позиции суда свидетельскими показаниями чаще всего неправомерно, поскольку любые свидетельские показания субъективны по своей природе. Диапазон субъективности восприятия человека весьма велик, вплоть до восприятия явлений, которых другой бы человек в данной ситуации вовсе бы не увидел.

Особенно глупо звучат свидетельские показания о событиях годовой и более давности. Типа: «27 апреля 2004 года я пришел домой в 18 часов 15 минут. На потерпевшей было платье в зеленый цветочек, на ногах туфельки с серебряной застежкой». Попробуйте вспомнить, свой обычный или даже необычный день годовой давности. Навряд ли у вас получится вспомнить детали тех событий. Память устроена таким образом, что часть деталей событий по истечении некоторого времени вытесняется из сознания, другие детали замещаются или корректируются. В результате у человека остается субъективный слепок реального события. И сколько людей, столько будет и таких «слепков», часто диаметрально противоположных по оценке и направлению действия, описываемого события. Восприятие конкретного человека зависит от настроения, состояния здоровья, воспитания, усвоенных навыков и знаний и т. д. Для любого ученого это очевидно, для любого судьи — это темный лес, не прописанный, не освещенный вплоть до буковки прожектором закона.

Отсюда множество дел основано только на показаниях свидетелей, зачастую заинтересованных в искажении увиденной или услышанной ими информации, в добавление к искажениям субъективного восприятия. Собственно наши суды не вышли из эпохи сталинских судов, когда просто по доносу «товарища» человек мог пойти по этапу или попасть под расстрел.

Образ Фемиды, богини правосудия, с завязанными глазами, как нельзя лучше описывает характер принятия решений судами, не только у нас, но и за рубежом.

— Воланд в «Мастере и Маргарите» сказал, что ничего в мире людей не меняется, в частности как портил их жизнь квартирный вопрос, так и портит до сих пор. А если серьезно, то квартира — это переплетение энергий ее жильцов. Чем дольше в ней живут люди, тем больше энергии квартира аккумулирует в себе на стенках, на мебели и на иных предметах обихода. Когда один из энергозначимых людей уходит из квартиры, структура энергии начинает перестраиваться и влияет на самочувствие и здоровье оставшихся там людей. Вот ты говоришь, что Лариса не была такой стервой, когда вы жили вместе. Возможно. Если из системы убрать основной источник питания, то она претерпит серьезные изменения, чтобы выжить, и будет использовать для этого любые способы, не ограничивая себя законными способами. — пояснил Сергей.

— Да, именно это и произошло. Честно говоря материальных оснований вовлечения меня во множество уголовных и иных дел у Ларисы не было. Мою долю квартиры обещали мне погасить ее сын Александр и брат Виктор. Мог это сделать и один Александр. Но она жестко воспротивилась этому. У меня сразу же возникло ощущение, что она живет от суда к суду, получая допинг на каждом заседании. Она чрезвычайно расстраивалась, когда я мог себе позволить не ходить на заседания, посылая туда своего адвоката. Она всячески при каждой встрече пыталась оскорбить, зацепить меня, чтобы создать хоть какой-то канал обмена энергиями между нами. Судя по всему ей катастрофически не хватало энергии. Ее сыновья с ней не жили. Друзей она всех подрастеряла, особенно с началом судов. Оставались только внуки, из которых она тянула энергию и те, бедные, из-за этого постоянно болели.