Тем временем глашатай объявил следующий поединок. Это были приговорённые к смерти преступники, выкупленные ланистами для выступлений в гладиаторских боях в качестве провокаторов. У провокаторов была минимальная защита и вооружены они были только мечом и щитом. Провокаторы дрались всегда только между собой за редким исключением. Характерным признаком тактики ведения боя провокаторов были постоянные мнимые отступления с мгновенными контратаками. Сейчас на арене сражалось две пятёрки провокаторов друг против друга, вернее осталось уже по три гладиатора в каждой группе. Раненные и убитые истекали кровью на арене. Максенций жестом подозвал охранника и попросил позвать к нему в ложу сенатора Нумерия, и спустя несколько минут он услышал его голос:
— Приветствуя тебя, август Максенций!
— Проходи, проходи, присаживайся, выпей прохладного вина, — улыбнувшись, кивнул Максенций на кресло рядом с собой и столик, стоявший между креслами.
— Благодарю, — улыбнулся в ответ Нумерий и сев в кресло и налил себе немного белого вина из глиняного графина.
— Ты отлично организовал сам триумф и праздник для жителей Рима.
— Я сделал всё что смог, — ответил Нумерий.
— Надеюсь не в ущерб себе, — улыбнулся Максенций.
— Нет, конечно, но и заработать много не получилось, — ответил Нумерий, отпивая вино.
— Я приготовил тебе сюрприз, — загадочно произнёс император, глядя, как последние два провокатора сражаются между собой.
— Очень не люблю сюрпризы, — тихо произнёс сенатор.
— Я нашёл способ, как объявить указ покойного Галерия римскому народу!
— Ты хочешь это сделать сейчас? — удивлённо спросил Нумерий.
— Именно здесь и сейчас! — громко произнёс Максенций, даруя жизнь оставшемуся в живых провокатору, под рёв трибун.
Через некоторое время зрители начали успокаиваться. Разносчики прохладительных напитков побежали по зрительским рядам и ложам. Арену стали готовить к появлению хищников, при этом тела убитых в поединке провокаторов убрали, но лужи крови песком не присыпали. Максенций жестом руки подозвал офицера преторианца:
— Епископ Мильтиад прибыл?
— Да, он ждёт, — кивнул охранник.
— Пригласите его, — приказал император, глядя с улыбкой на Нумерия.
— Что ты задумал? — спросил сенатор.
— Сейчас всё увидишь, — ухмыльнулся Максенций.
В это время в ложу вошёл епископ:
— Приветствую вас, мой император, — поздоровался Мильтиад, смиренно опустив седую голову.
В это время на арену вывели два десятка человек связанных одной верёвкой. Они озирались, испуганно глядя на нависшие над ними трибуны огромного Колизея. По трибунам прокатился рокот, зрители уже поняли, что это были христиане. Охранники стали освобождать их от верёвки. Христиане, немного постояв, разделились на две группы и сели в небольшие кружки.
— Епископ, я дал вам прочитать эдикт императора Галерия о прекращении всяких гонений на христиан. Этим указом, всем христианам позволяется свободно исповедовать свою религию, — Максенций сделал небольшую паузу, убедившись, что епископ наблюдает за происходящим на арене, продолжил, — я просил вас усмирить свою паству, однако с тех пор произошло несколько жестоких драк между вашими единоверцами, в которых опять пролилась кровь, поэтому я просто вынужден остановить это беззаконие.
В это время глашатай, обращаясь ко всем присутствующим, стал зачитывать указ императора Максенция.
«Слушайте все! Эдиктом старшего августа Великой Римской империи Галерия, всем христианам была дарована полная свобода вероисповедания, лишь с одним предписанием просить у своего Бога благоденствия и процветания всей Римской империи, как самим себе! Об этой милости Римской империи сразу же был извещён епископ христиан Мильтиад! — после этих слов глашатай жестом показал на императорскую ложу, в которой зрители и сидящие на арене христиане увидели епископа.
Выдержав небольшую паузу, глашатай продолжил, — Однако вместо смиренного моления христиане стали выяснять между собой, кто их них стоит ближе к своему единственному богу Христу. Истинные римские граждане верят в своих Богов, коих больше чем один! Эта вера помогла нам создать Великую Римскую империю, и её величие и по сей день зиждется на этой святой вере. Римские граждане не выясняют между собой, какой из почитаемых Богов лучше или сильней, они так же не проливают кровь друг друга, выясняя, кто из них больше любит своего Бога!
Постановляю, за любые публичные выяснения отношений христиан между собой, кто из них является отступником, а кто истинно верующим, подвергать всех смертной казни без всяких разбирательств!». Прочитав указ, глашатай довольно резво покинул арену.
В тот же миг из глубин подтрибунных помещений раздался грозный рык. На арену один за другим вышло шесть огромных гривастых львов. Епископ Мильтиад побледнел и подошёл к самому краю ложи. Он всё понял, и опустив голову, стал молиться больше не обращая ни на кого внимания. Христиане, увидев своего молящегося за них святого отца и поняв, какой страшный конец их всех ожидает, сели все вместе и тоже стали молиться. Львы, хотя были голодны, нападать не спешили. Красноватый цвет арены пугал их, они щурили глаза, будто им ослеплённые, некоторые лениво потягивались, изгибая золотистые туловища, иные разевали пасти, точно желали показать зрителям свои страшные клыки. Но постепенно запах крови, оставленной провокаторами, возымел своё действие. Движение львов стали более беспокойными, гривы топорщились, ноздри с храпом втягивали воздух.
