Право Рима. Константин - [3]

— Можешь в этом не сомневаться, — улыбнулся Максенций.

— На этой, обоюдно приятной ноте я закончу свой визит мой император, — с лёгким поклоном произнёс Нумерий.

Максенций с улыбкой кивнул сенатору и на этом они распрощались.

Скора проснулась от мягкого прикосновения. Это Марк водил пёрышком по её губам и щёчкам. Скора чуть-чуть приоткрыла глаза и увидела слегка улыбающееся лицо мужа. Она неожиданно обняла его и прижала к своей груди. Марк начал требовательно гладить руками её тело.

— Я люблю тебя, — услышала Скора шёпот у своей груди.

— И я тебя люблю, — улыбаясь, тихо ответила она.

— Дети ещё спят, — начал намекать Марк, продолжая возбуждать её своими руками и целуя ей грудь.

— Марк, нет, вдруг Злата проснётся, — продолжая улыбаться и слабо сопротивляясь, отвечала Скора.

— Мы тихо-тихо, — распаляясь, жарко шептал Марк, задирая ей ночную рубашку.

В это время негромко прозвучал ангельский голосок:

— Мама, а что папа делает? — Злата стояла в своей кроватке в углу спальни и с удивлением смотрела на родителей.

— Ты проснулась солнышко? — смущённо спросила Скора, накинув одеяло на грудь и стукнув Марка по спине, — а папа ещё спит.

Марк замер у груди жены и потихоньку стал одёргивать её ночную рубашку.

— А почему он спит у твоей тити? — продолжала дочка.

— Просто он так уснул, — ответила Скора и под одеялом у лица Марка сжала кулак.

— Мама, я хочу титю, — попросила Злата.

— Доченька, ты же уже большая!

— Ну и что, папе можно, а мне нельзя, — дочка начала тереть кулачками глазки, явно собираясь захныкать.

— Злата, тебе всё приснилась, сейчас я разбужу папу и возьму тебя, — быстро произнесла Скора, ткнув рукой в одело, где был Марк.

— Ой, как я хорошо спал, — произнёс Марк, вылезая из под одеяла притворно потягиваясь.

Скора встала, и одёрнув ночную рубашку, подошла к дочери:

— Ну, иди ко мне солнышко моё.

Взяв дочку из кроватки, она вернулась в постель. Марк в это время поднял её подушку повыше. Скора села и достав из рубашки грудь дала её Злате. Та, хитро поглядывая на Марка, держа ручками титю, начала причмокивать. Марк заворожено смотрел на это действо. В это время открылась входная дверь, на пороге стояли их сыновья Лучезар и Аврелий. Они так же удивлённо смотрели на маму и сестричку. Затем младший Аврелий произнёс:

— Мама, я тоже хочу кушать.

Скора посмотрела сначала на сыновей, затем на мужа, в это время они почти одновременно судорожно сглотнули. Скора рассмеялась и, как можно строже, произнесла:

— Ну-ка, марш отсюда, — и глянув на Марка, добавила, — Все!

Мальчики молча развернулись, Марк, отбросил одеяло и с улыбкой произнёс:

— Пошли ребята зарядку делать! — и прихватив полотенце, пошёл к сыновьям.

Скора с удивлением смотрела на мужа, сумевшего в этой небольшой суматохе натянуть под одеялом штаны.

— Идите мальчики, идите, а я вам завтрак приготовлю, — с улыбкой глядя на своих мужчин произнесла Скора.

Мужчины вышли во двор. Утро было солнечным и тёплым. Кругом громко щебетали птицы. Марк начал разминку размахивая руками, сыновья старались всё повторять за отцом. Если Лучезар уже хорошо знал все упражнения, то младший Аврелий повторял то за отцом, то за братом. Марк закончил зарядку и отправился вместе с детьми к ближайшему роднику умываться. Вернувшись в дом все, кроме Златы, сели завтракать. Насытившись материнским молоком, она играла в куклы на расстеленной шкуре медведя. Поставив на столе перед своими мужчинами по кружке молока и пирог с ягодами, Скора в халате и фартучке села напротив и, подперев голову рукой, счастливо наблюдала за ними. Хорошо освежившись во время зарядки и умывания родниковой водой, мужская половина навалилась на пироги.

— Мама, а ты почему не кушаешь? — спросил Лучезар.

— Лучик, я уже съела кусочек пирога, — улыбнулась Скора.

— Мама, не называй меня Лучиком, я уже большой, — насупился сын.

— Хорошо, хорошо не буду.

— Погода сегодня подходящая, дел у меня особых нет, может быть съездим, посмотрим город? — спросил Марк, допивая молоко.

— А что, уже можно смотреть? — спросила Скора.

— Да, леса со стен уже сняли, остались только внутренние работы, — ответил Марк.

— Хорошо поехали, а детей возьмём?

— Возьмём только Лучезара, — твёрдо произнёс Марк.

— Я тоже хочу, — попросился Аврелий.

— А кто будет Злату охранять? — спросил Марк, встав из-за стола и одевая пояс с мечом.

— Вот именно, — подражая отцу, произнёс Лучезар, тоже одевая пояс с игрушечным мечом.

— Хорошо воины, я тогда к Гельке сбегаю, чтобы посидела со Златой, — заторопилась Скора.

— Мы пошли пока колесницу запрягать, — сказал Марк, выходя вместе с Лучезаром.

— Иди мама, а я пока Златку буду охранять, — с самым серьёзным видом произнёс Аврелий, взяв в руки, свой маленький деревянный мечик. Все ушли, Аврелий стал с грозным видом ходить вокруг сестры, но через некоторое время сел с ней играться.

Марк запрягал лошадей в двуколку, одну из разновидностей римской колесницы, объясняя сыну, всё, что он делает. Лучезар очень внимательно слушал его, но всё равно было видно, что мальчика распирает от гордости, что отец взял его одного с собой, этим самым, подчеркнув, что он уже взрослый. За этим занятием их застал Таруська, поскакав к ним с десятком своих воинов: