Право Рима. Константин - [2]
— Приветствую тебя, мой император! — поздоровался сенатор с лёгким поклоном.
— Здравствуй Нумерий, проходи, ты как раз вовремя, — улыбнулся Максенций, жестом приглашая сенатора присесть в тени беседки.
— Значит, разговор будет долгим, — ответил Нумерий, слегка улыбнувшись и сел напротив императора.
— Ты быстро возобновил поставки зерна из Африки, — начал разговор Максенций.
— Интересы Рима для меня превыше всего, — улыбнулся Нумерий, — но ты ведь не для этого меня вызывал?
— Ты прав, вот почитай, только что получил, меня интересует твоё мнение, — Максенций передал свиток сенатору.
— Что это?
— Указ Галерия!
— И он прислал его тебе?
— Не только мне, всем августам и цезарям империи, — улыбнулся Максенций.
— Он что признал тебя законным августом, — удивлённо спросил Нумерий.
— Ты читай, читай, — усмехнулся император.
Нумерий внимательно прочитал указ и посмотрел на Максенция, тот, кивнув на свиток, спросил:
— Как тебе, после стольких лет гонения и самых жестоких указов и такое?
— Думаю, что скоро мы получим ещё одно известие из Никомедии, — ответил Нумерий, отдавая свиток.
— Думаешь, вообще-то он сильно болеет, — задумчиво произнёс Максенций.
— Иногда перед смертью люди кардинально меняют свои мнения.
— Только вот в какую сторону, лучшую или худшую?
— Ты меня, поэтому и позвал, чтобы узнать в какую сторону тебе самому повернуть!
— У тебя по всей империи своё дело, везде свои люди, кто лучше тебя знает, как и где общество к христианству относится, — улыбнулся Максенций.
— Несмотря на все гонения, именно на востоке христиан гораздо больше, чем на западе, но ты ведь не о них беспокоишься? — ухмыльнулся Нумерий, — а что ты в принципе намерен с этим указом делать?
— Первое, что я сделаю, это объявлю его Сенату.
— И это правильно, если Галерий разослал свой указ всем августам и цезарям Римской империи, и при этом включил тебя в этот список, то фактически он признал тебя правителем Рима и первыми об этом должны узнать сенаторы.
— Мне всегда нравился твой быстрый ум Нумерий, — широко улыбнулся Максенций, — именно об этом я и думал.
— Могу тебя обрадовать, насколько я знаю, среди сенаторов нет христиан, во всяком случае, я лично таковых не знаю, — продолжил Нумерий.
— Хорошо Нумерий, с Сенатом всё ясно, а как мне быть с остальными августами и цезарями?
— Первое что надо сделать, это заручится поддержкой Максимина Даза.
— Это понятно, а что с Константином и Лицинием?
— Думаю, что они тебе пока не соперники.
— Почему?
— Константин слишком занят сражениями с варварами на Рейне, а Лициния и так всё устраивает, — усмехнулся Нумерий.
Максенций довольно улыбался. Всё о чём ему говорил Нумерий, практически полностью совпадало с его собственными размышлениями.
Нумерий смотрел на довольно улыбающегося Максенция, и вспоминал свой недавний разговор с прокуратором Тиберием Гаем Луциусом. Они встретились, по понятным причинам, ночью, тайно, в предместье Рима. В самом Риме было полно преторианских шпионов. Тиберий ещё раз поблагодарил его за спасение своей семьи от притязаний Максенция. Прокуратор, получив от Нумерия письмо, смог переправить жену и детей в Испанию, куда теперь сам и собирался. Нельзя сказать, что они стали уже друзьями, во всяком случае, из соперников превратились в единомышленников. Тиберий много рассказывал ему об императоре Константине, пребывая в крайнем убеждении, что именно Константин является наиболее достойным из всех нынешних правителей империи. Нумерий внутренне был с ним полностью согласен. Хорошо зная Максенция и Максимина Дазу, которые, получив под своё управление части великой империи, были не способны сделать что-либо для её дальнейшего развития в целом, и поэтому даже не стремились к этому. Константин был храбрый воин, дальновидный политик, в отличие от всех остальных августов и цезарей, он единственный весьма лояльно относился к христианству в своих провинциях, несмотря на все организованные гонения. Если даже Галерий, безусловный гонитель христиан во всей империи, вынужден был признать всё возрастающую роль этой религии в жизни римского общества, то значит христианство, как явление, становилось вызовом времени для дальнейшего существования Римской империи.
— Так что ты мне посоветуешь? — прервал Максенций размышления Нумерия.
— Я думаю, что не следует спешить с исполнением указа Галерия.
— Но ведь я уже показал его епископу Мильтиаду, — с сомнением произнёс Максенций.
— Даже в своей среде христиане никак не могут выяснить, кто из них стоит ближе к их Богу, думаю, что этот указ вызовет у них очередную волну разборок, ты можешь использовать это в своих интересах, — улыбнулся Нумерий.
Максенций пристально посмотрел на сенатора. Он всегда поражался этой его способности объединять различные события, явления, ставить их в выгодную для себя плоскость:
— Хорошо, я тебя понял, — кивнул он Нумерию, — я хочу вынести на Сенат ещё один вопрос.
— Какой?
— Мне кажется, что Гай Руфина Волузиана достоин триумфа!
— Я слышал о его победе, — улыбнулся Нумерий.
— Если Сенат утвердит триумф, мне следует решить, кому доверить его организацию!
— Мне кажется правитель Рима примет правильное решение!
В 2025 году США, исчерпав все способы давления на Россию, применяют биологическое оружие, но что-то пошло не так. Прохор и Лариса отправляются в будущее. «Господа, США — это самое ужасное, что могло случиться с нашей цивилизацией!» — именно с этих слов начала своё выступление Её Величество Королева Великобритании Шарлотта на внеочередной сессии Генеральной Ассамблеи ООН.
«Почему личность Константина Великого представляет интерес для современного читателя? Причина заключается в том, что едва ли не все современные общественные институты в той или иной степени сформировались именно при нем. В его личности и деяниях сфокусировались все важнейшие достижения Древнего мира, и из этой точки свет их озаряет нашу историю. Без Константина американская конституция, парламент и события на площади Согласия были бы совсем другими». Джордж Бейкер.
В моём творчестве мне интересен прежде всего человек, человек влюблённый, влюблённый в другого человека, влюблённый в жизнь, потому что мы все рождены от любви и для любви. Мои рассказы именно об этом.
Стихи звучат в тиши душевного уюта, когда все стопоры с души, от всех задраена каюта, отбросив все сомненья прочь, душа стремится к звёздам, в ночь, под парусом надежды, мы ищем в них созвучие своим полутонам, снимая с душ сует одежды, что в мыслях и в душе роятся, и это всё, что нужно нам…
Новый сборник рассказов о любви и жизни. В основном произведении Прохор Налётов становится главным редактором газеты, переосмысливает принципы работы всей медиасферы, разоблачает современную российскую «богему» и участвует в битве между серыми и синими ангелами.
Любовь — нам только предстоит её понять. В жизни, в отношениях бывает всякое. Бывает плохо. Бывает ужасно. Ты можешь бесконечно менять хорошее на лучшее, идя по кругу, а можешь учиться любить. Да, именно так! Каждый день, до конца своей жизни ты будешь учиться любить того, кого когда-то выбрало твоё сердце. Мои стихи и рассказы именно об этом!
Виктор Николаевич Харченко родился в Ставропольском крае. Детство провел на Сахалине. Окончил Московский государственный педагогический институт имени Ленина. Работал учителем, журналистом, возглавлял общество книголюбов. Рассказы печатались в журналах: «Сельская молодежь», «Крестьянка», «Аврора», «Нева» и других. «На реке черемуховых облаков» — первая книга Виктора Харченко.
На пути к мечте герой преодолевает пять континентов: обучается в джунглях, выживает в Африке, влюбляется в Бразилии. И повсюду его преследует пугающий демон. Книга написана в традициях магического реализма, ломая ощущение времени. Эта история вдохновляет на приключения и побуждает верить в себя.
Прогрессивный индийский прозаик известен советскому читателю книгами «Гнев всевышнего» и «Окна отчего дома». Последний его роман продолжает развитие темы эмансипации индийской женщины. Героиня романа Басанти, стремясь к самоутверждению и личной свободе, бросает вызов косным традициям и многовековым устоям, которые регламентируют жизнь индийского общества, и завоевывает право самостоятельно распоряжаться собственной судьбой.
Вторая часть романа "Мне бы в небо" посвящена возвращению домой. Аврора, после встречи с людьми, живущими на берегу моря и занявшими в её сердце особенный уголок, возвращается туда, где "не видно звёзд", в большой город В.. Там главную героиню ждёт горячо и преданно любящий её Гай, работа в издательстве, недописанная книга. Аврора не без труда вливается в свою прежнюю жизнь, но временами отдаётся воспоминаниям о шуме морских волн и о тех чувствах, которые она испытала рядом с Францем... В эти моменты она даже представить не может, насколько близка их следующая встреча.
Каково быть дочкой самой богатой женщины в Чикаго 80-х, с детской открытостью расскажет Беттина. Шикарные вечеринки, брендовые платья и сомнительные методы воспитания – у ее взбалмошной матери имелись свои представления о том, чему учить дочь. А Беттина готова была осуществить любую материнскую идею (даже сняться голой на рождественской открытке), только бы заслужить ее любовь.
Посреди песенно-голубого Дуная, превратившегося ныне в «сточную канаву Европы», сел на мель теплоход с советскими туристами. И прежде чем ему снова удалось тронуться в путь, на борту разыгралось действие, которое в одинаковой степени можно назвать и драмой, и комедией. Об этом повесть «Немного смешно и довольно грустно». В другой повести — «Грация, или Период полураспада» автор обращается к жаркому лету 1986 года, когда еще не осознанная до конца чернобыльская трагедия уже влилась в судьбы людей. Кроме этих двух повестей, в сборник вошли рассказы, которые «смотрят» в наше, время с тревогой и улыбкой, иногда с вопросом и часто — с надеждой.