Право народов на самоопределение как фундаментальный демократический принцип - [9]

), но и необходимость как-то реагировать на выводы, сделанные в 80-е - 90-е гг. прикладными общественными дисциплинами. В частности, антропологические и генетические исследования, проводившиеся на Корсике, показали, что корсиканцы не только по языку и культуре, но и антропологически и генетически очень далеко отстоят от французов и являются близкими родственниками сардов. Стало ясно также, что корсиканцы, несмотря на все волны колониальных завоеваний - начиная от финикийцев и кончая французами, - действительно являются автохтонным населением, прямо восходящим к корсам и антропологически родственным докельтскому населению Балеарских островов и, видимо, этрускам. Даже по распространенности групп крови, набору антигенов тканевой совместимости и набору болезней корсиканцы сильно отличаются от французов, но зато близки к сардам и сицилийцам.[10]

Похожим образом и британское правительство вынуждено было в конце концов пойти на расширение автономии Шотландии и Уэльса и на переговоры со всеми католическими организациями в Ольстере (включая Шинн фейн и «временную» ИРА). Относительно Северной Ирландии надо иметь в виду, что конфликт, подающийся обычно в СМИ как межконфессиональный, на самом деле является межнациональным: ни для кого в Ирландии не секрет, что ольстерские католики - это ирландцы (коренное население острова), а протестанты - потомки англо-шотландских переселенцев, которые сами себя считают (и называют) англичанами.

В послефранкистской Испании национальный вопрос был отчасти решен предоставлением автономии пяти областям: Стране Басков, Каталонии, Галисии, Андалусии и Канарским островам. Правительство А. Суареса пошло на автономизацию и признание полиэтничности Испании (подобно французским властям, изобретшим термин «коренные этнические меньшинства» для обозначения малых наций, испанские власти ввели в официальное употребление для обозначения коренных некастильских этносов термин nacionalidad - «национальности») только под влиянием факта быстрого усиления «автономистов» и «сепаратистов». Автономизация Испании в целом сняла остроту национального вопроса в Андалусии, Галисии и на Канарах (где не имелось длительной традиции национально-освободительной борьбы), но не в Стране Басков и не в Каталонии. Каталония сегодня де-факто пользуется более широкой автономией, чем это предусмотрено в испанской конституции, а в Стране Басков ЭТА по-прежнему ведет вооруженную борьбу за создание независимого баскского государства.

Точно так же не решен национальный вопрос в Бельгии - именно из-за пренебрежения принципом самоопределения наций. Глубокий раскол Бельгии по национальному и языковому признаку (то есть на валлонов-франкофонов и говорящих на диалектах нидерландского фламандцев) был заложен еще в ходе Бельгийской революции 1830 г., ликвидировавшей зависимость от нидерландской короны и фактически осуществленной силами буржуазии промышленно развитых южных (валлонских) провинций. Неравноправное положение аграрного фламандского Севера как-то сглаживалось до тех пор, пока Бельгия была «малой империалистической державой» (метрополией с колониями). Но после ликвидации колоний «фламандская проблема» превратилась в хроническую, разрыв между двумя основными нациями в стране постоянно углубляется. Все попытки искусственно создать единую «бельгийскую нацию» оказались безуспешными.

В похожую ловушку загнали себя американцы, когда отказались инкорпорировать в состав американской нации негров и индейцев (по отношению к первым предполагалось, что рабство будет существовать вечно, а вторых, судя по всему, надеялись полностью истребить). Даже после Второй Американской революции (Войны Севера с Югом) негритянское население (а затем и мексиканское - на отторгнутых у Мексики территориях) было поставлено в положение людей «второго сорта», то есть лишено гражданских прав или ограничено в правах. В результате сегодня, несмотря на все усилия, предпринимаемые с 60-х гг., лишь небольшая, наиболее преуспевающая часть негров может считаться включенной в состав американской нации, в то время как большинство рассматривает себя как «Black Nation Brotherhood», нацию афро-американцев.

Индейцы же, объективно принадлежащие к разным коренным народам, с тех же 60-х, с момента возникновения Движения американских индейцев (ДАИ), быстро консолидируются в единую нацию, рассматривающую белых американцев как «оккупантов». Аналогично развивается и ситуация с «чиканос» (испано-американцами). Специалисты, изучающие миграционные потоки в США, утверждают даже, что наметилась тенденция к созданию «белых», «черных» и «испанских» штатов (и «корейско-китайских», «вьетнамских», «пуэрто-риканских» и т.п. графств). Флорида, например, рискует превратиться в середине XXI в. в «кубино-доминиканский» штат, Луизиана, как пылесос, втягивает в себя со всех США выходцев с Гаити, Мартиники, Гваделупы, Французской Гвианы, Суринама и Нидерландской Вест-Индии. И т.д.

Именно игнорирование права франко-канадцев (квебекуа) британскими колониальными властями создало «квебекский вопрос». Не случайно во французских школах в Квебеке (в отличие от английских) учат, что Канада - многонациональная страна, и основные нации Канады следующие: англо-канадцы, франко-канадцы, индейцы, эскимосы и... духоборы.