Право народов на самоопределение как фундаментальный демократический принцип - [7]

.

Правительства некоторых западных стран, проанализировав эту тенденцию, сделали выводы - и французское правительство пошло на уступки корсиканским «сепаратистам», а британское правительство вступило в переговоры с «временной» ИРА, вопреки собственным постоянным заявлениям, что с «временными», как с террористами, британское государство переговоров не ведет и вести никогда не будет. Собственно, аргументация той части британского истеблишмента, которая настояла на переговорах с «временной» ИРА, известна и очень показательна: «Сегодня в Ольстере католиков 48%, через 10 лет их будет большинство. Кто тогда помешает Ирландии объединиться, как объединилась Германия?»

В международном праве существует точка зрения, согласно которой между принципами территориальной целостности и нерушимости государственных границ и принципом права наций на самоопределение вообще нет противоречия, поскольку принципы территориальной целостности и нерушимости государственных границ лежат в сфере межгосударственных отношений, то есть направлены против попыток одного государства изменить в одностороннем порядке границы с другим государством в свою пользу и аннексировать часть территории другого государства. То есть внутренние конфликты (конфликты «центра», «метрополии» с «автономистами», «сепаратистами») вообще не подпадают под действие этих принципов. Не случайно неоднократные попытки отдельных государств (в основном колониальных держав) воспрепятствовать обсуждению и принятию в ООН решений, касавшихся такого рода конфликтов, неизменно отвергались Организацией Объединенных Наций. Даже представители самих колониальных держав (например, видный авторитет в области международного права Я. Броунли) отмечали, что поскольку право наций на самоопределение является неотъемлемым и не подлежащим ни при каких условиях дезавуированию, в отношении случаев, связанных с этим правом, п. 7 ст. 2 Устава ООН (запрещающий вмешательство во внутренние дела других государств) не действует.[8]

Разумеется, внутреннее законодательство практически всех стран (включая Россию) трактует понятие «территориальной целостности» по-другому - и именно повсеместность такой правовой коллизии объясняет ее неразрешенность до сих пор.

Что же касается апелляции к разделению властей, то, как правило, авторы при этом говорят о двух разных вещах. В одном случае имеется в виду, что любая малая нация в состоянии избрать в общий (федеральный, центральный) законодательный орган своих представителей, которые и будут отстаивать интересы этой нации перед исполнительной властью. Очевидно, однако, что это - слабое утешение, если, скажем, в 200-местном парламенте той или другой национальной территории отводится 2, 5 или 10 мест (в соответствии с численностью населения). Никогда голоса этих 2, 5 или 10 депутатов не возобладают над голосами большинства. Такое «решение» национального вопроса, как известно, предлагал еще кайзер Вильгельм II в начале XX в. - и современная ему литература, разоблачавшая это предложение, поистине необозрима.

В другом случае речь идет о том, что в политологии называется «делимостью суверенитета». Вопрос о делимости суверенитета в федеральном государстве (собственно, суверенитет «делят» центр и субъекты федерации) возник опять-таки в связи с образованием США и разрабатывался еще «отцами-основателями» США Александром Гамильтоном и Джеймсом Мэдисоном. Существует несколько концепций «делимости», и наиболее распространенной является «дуалистическая доктрина», согласно которой нет суверенитета центра без суверенитета субъектов федерации и наоборот. Строго говоря, в каждой из существующих в мире федераций воплощается в жизнь собственная концепция «делимости». Но дело в том, что вопрос о делимости суверенитета возникает лишь после того, как нации реализовали свое право на самоопределение - то есть добровольно и без принуждения извне решили образовать федерацию.

* * *

Если два предыдущие постулата отчасти связаны с лингвистическими недоразумениями, то следующий, четвертый, аргумент прямо является следствием языкового невежества и лингвистической ошибки. Речь идет о самоопределении личности.

Права человека (права личности) рассматриваются в современном международном праве как права если не приоритетные, то по меньшей мере равные правам нации (народа). Но права нации (народа) - в частности, право на самоопределение - суть всего лишь коллективные права человека. (Религиозно-мистические трактовки понятия «нация» в данном тексте, естественно, я не рассматриваю.) Следовательно, покушения на право нации (народа) на самоопределение - это массовые нарушения прав человека.

Но все дело в том, что понятия «самоопределение личности» и «самоопределение нации (народа)» вообще относятся к совершенно разным областям! В первом случае мы имеем дело с термином психологии, во втором - политологии. Использование одного и того же термина в разных науках, естественно, не означает идентичности понятий (скажем, «регенерация» в теплотехнике, металлургии и биологии означает совершенно различные процессы; желающие могут также повеселиться несовпадением термина «транскрипция» в биологии, филологии и музыке).