Право крови - [5]
– Складно говорить они, Серри, могут сколько угодно, но я вижу одно – как они состязаются друг с дружкой: дескать, кто больше дураков завлечет к себе в стадо, тот и молодец!
– Серентия! – снова окликнул дочь мастер Кир. – Поди сюда, девочка!
– Отцу нужна помощь, – уныло сказала она. – Я сейчас. Пожалуйста, Ульдиссиан, веди себя смирно!
С этим она поспешила к отцу. Проводив ее взглядом, крестьянин принялся сосредоточенно изучать товары, выставленные факторией на продажу и для обмена. Кое-что из имевшегося здесь инструмента вполне могло пригодиться на ферме – к примеру, мотыги, лопаты и всевозможные молотки. Ульдиссиан попробовал пальцем остроту лезвия новенького железного серпа. Серпа лучшей работы в селениях вроде Серама было бы не сыскать, однако он слышал, будто на помещичьих фермах в окрестностях Кеджана кое-кто из владельцев выдает работникам стальные. Такие известия впечатляли Ульдиссиана куда сильнее любых речей о духах и душах…
Тут кто-то быстрым шагом прошел мимо, направляясь к задней двери. Краем глаза крестьянин заметил собранные на затылке золотистые локоны и намек на улыбку, адресованную – в этом сын Диомеда мог бы поклясться – ему.
Не сразу осознав это, Ульдиссиан двинулся следом. Аристократка уверенно, словно у себя дома, скрылась за дверью черного хода фактории.
Не прошло и минуты, как Ульдиссиан тоже выскользнул за нею на задний двор… но поначалу нигде ее не обнаружил. Увидел лишь, что его повозка действительно полным-полна. Тиля на заднем дворе не оказалось, но этому удивляться не стоило: скорее всего, старший из братьев Серентии отправился помогать отцу с другими делами.
Загодя расплатившийся за покупки, Ульдиссиан направился к повозке, но, подойдя, внезапно увидел возле коня нечто ярко-зеленое.
Да, это была она. Стоя по ту сторону четвероногого животного, аристократка что-то бормотала коню, гладила изящной ладошкой конскую морду, а конь Ульдиссиана даже не шевелился – замер, будто завороженный. Вообще-то старый конек животиной был своевольной, норовистой, и подойти к нему, не рискуя оказаться укушенным, мог только тот, кто хорошо его знал. А вот у нее получилось, и крестьянину это говорило очень и очень многое.
Тут аристократка тоже заметила Ульдиссиана. Лицо ее озарилось улыбкой, в глазах словно бы замерцали неяркие искорки.
– Прошу прощения… это твой конь?
– Мой, миледи… и твое счастье, что рук у тебя до сих пор больше одной. Горазд он у меня кусаться…
Аристократка снова погладила конскую морду, и конь по-прежнему даже не шелохнулся.
– О, меня он кусать не станет, – заверила девушка, склонившись лицом к самому носу коня. – Не станешь ведь, верно?
Ульдиссиан едва не бросился к ней, внезапно испугавшись, что она ошибается, но и на этот раз ничего страшного не случилось.
– Когда-то у меня был конь, с виду очень похожий на этого, – продолжала аристократка. – Мне так его не хватает…
– Госпожа, – заговорил Ульдиссиан, внезапно вспомнив, где они оба находятся, – не место тебе здесь. Уж лучше держись с караванщиками. Не хочешь же ты отстать от них?
Порой путешествующие отправлялись в дорогу вместе с купцами – под защитой купеческой охраны. Точно так же, рассудил Ульдиссиан, поступила и она… хотя где же тогда ее свита? Ведь юной девушке опасно путешествовать в одиночку даже под защитой охранников каравана!
– Но я с караваном дальше и не собираюсь, – пробормотала аристократка. – Я вовсе не собираюсь никуда уезжать.
Ульдиссиан не поверил собственным ушам.
– Миледи, да ты, несомненно, шутишь! Что может ждать тебя в деревушке вроде Серама?
– В любых других местах меня тоже ничто не ждет… так почему б не Серам? – неуверенно улыбнувшись, отвечала она. – И обращаться ко мне «госпожа» да «миледи» совсем ни к чему. Ты можешь звать меня Лилией…
Ульдиссиан открыл было рот, собираясь ответить, но тут услышал скрип распахнувшейся за спиной двери и голос Серентии:
– Вот ты где! Тиля нашел?
Ульдиссиан оглянулся назад.
– Нет, Серри, но все покупки, вижу, на месте.
Вдруг его конь всхрапнул, отпрянул от хозяина прочь. Схватив его под уздцы, Ульдиссиан принялся успокаивать вздорную скотину. Конь таращил глаза, широко раздувал ноздри, будто чем-то ошеломленный, или напуганный. В чем дело – поди разбери: Серентию он жаловал куда больше, чем самого Ульдиссиана. Что же до аристократки, она…
Аристократка исчезла. Ульдиссиан украдкой огляделся, гадая, как ей удалось ускользнуть столь быстро, да еще без малейшего шума. Видеть он мог довольно далеко, однако увидел только несколько других повозок. Куда она могла подеваться, крестьянин не мог даже вообразить. Разве что забралась в одну из тех, крытых?
