Правила счастья кота Гомера. Трогательные приключения слепого кота и его хозяйки - [69]

Из подземки я вышла на 14-й улице. Я никогда не думала о Манхэттене как о месте с особым запахом — по крайней мере, до тех пор, пока на границе центра города не стал доминировать запах обгоревших строительных материалов. Я подумала о Гомере. Гомере с его сверхтонким обонянием и острым слухом. Что должен был ощущать он, когда взрывались и рушились небоскребы, бушевал огонь и тянуло гарью — тем более что находился кот куда ближе к эпицентру, чем я? Мне почему-то подумалось, что Скарлетт и Вашти, имевшие возможность наблюдать за происходящим из окна, должны были испугаться меньше. Во всяком случае, они хотя бы могли совместить то, что видят их глаза, с тем, что слышат их уши и чуют носы. Определенно, они испугались, но испугались меньше Гомера.

Или нет? Казалось бы, я должна была понимать происходящее лучше них, но разве я что-нибудь понимала?

«Прекрати, — сказала я себе. — Толку от этого ноль».

Перекрестки 14-й улицы были перекрыты кордонами. Дальше транспорт не пускали, но какие-то люди так или иначе миновали заграждения своими силами: кто-то пешком, а кто-то даже на велосипеде. Еще час тому назад мне было трудно даже представить, что в мире, где догорают развалины Граунд-Зиро, могут быть люди, живущие обычной жизнью. Сейчас я поняла, что на самом деле нахожусь на границе двух разных миров по обе стороны кордона: одна сторона была южной, другая — северной. Севернее кордона в уличных кафе пили кофе, автобусы везли пассажиров и сновали такси; по другую сторону — машины не ездили, да и прохожих было наперечет, и все они куда-то спешили. Сжав крепче свою поклажу, я решила присоединиться к ним.

Я шла на юго-восток, зигзагами, ориентируясь по шлейфу дыма и гари, висевшему в воздухе там, где раньше возвышался Всемирный торговый центр. Все офисы стояли пустые, на окнах и дверях за одну ночь появились объявления. Вы не видели нашего сына? Мы не знаем, где наша дочь. Она работала во Всемирном торговом центре! С самодельных листовок на меня смотрели безмятежно улыбающиеся лица: выпускника в забавной шапочке с квадратным верхом, молодоженов в их медовый месяц или кого-то во время семейной вылазки на рыбалку. Вы не знаете что-нибудь о моем муже? Вы не видели мою сестру? Если вы знаете хоть что-нибудь, пожалуйста, позвоните… пожалуйста, позвоните… пожалуйста, позвоните… Я шла по царству теней, окруживших меня в беззвучном крике.

Мне удалось дошагать до Канал-стрит, где меня остановили на импровизированном КПП для проверки документов, дающей право на дальнейшее продвижение. Молодые люди в военной форме с автоматами на груди были предельно вежливы, сочувствовали мне, обращались «мэм», но… пропустить наотрез отказывались.

— Территория закрыта, мэм, — говорили они, — дальше нельзя.

— Но я живу там, — умоляла я, — и мои кошки…

— Извините, мэм, — строго отвечали они, — никого пускать нельзя.

Мимо проехал открытый грузовик с людьми и камерами.

— Но вы же пропускаете этих людей! — попыталась спорить я.

— Они журналисты, мэм.

Признав поражение, я двинулась дальше по улице. Дойдя до следующего КПП, я сделала еще одну попытку.

— Я журналист, — заявила я, не моргнув глазом.

Парни, охранявшие баррикаду, оглядели меня с вежливым скепсисом, задержавшись глазами на моих джинсах, рюкзаке и мокром от пота лице.

— Могу я взглянуть на ваше журналистское удостоверение, мэм?

— М-м-м… — Улыбка слетела у меня с лица. — М-м-м… мое удостоверение? Ах да, оно, знаете ли, глубоко в рюкзаке, а мне…

— Простите, мэм, — ответили мне, — но туда нельзя.

— Но…

Их лица выражали непоколебимость.

— Пожалуйста, отойдите от заграждения, мэм!

Я продолжила путь в надежде найти какого-нибудь милосердного солдата или небольшую аллейку или улочку, которую впопыхах забыли забаррикадировать. Никого и ничего. Утром, когда я снимала деньги со счета, во мне шевелилась подспудная мысль: не пригодятся ли они мне для подкупа в такой ситуации, как сейчас. И вот, когда такая ситуация наступила, я боялась даже пытаться. Меня бы искренне огорчило, если бы вдруг выяснилось, что люди, призванные нас охранять, склонны к мелкой коррупции.

«Всё в порядке, — говорила я себе. — Ты оставила кошкам достаточно еды и воды, на сегодня, по крайней мере, им с лихвой хватит, а завтра к утру я непременно вернусь».

С трудом мне удалось отогнать мысль о разбитых окнах. Да, все утро я провела в царстве теней, взирая на лики тех, кто, наверное, уже ушел из этого мира. Но моих кошек среди них не было, иначе я бы почувствовала. Они живы и здоровы — и у меня хороший план, как нам встретиться прямо завтра. До завтра они продержатся.

* * *

Я вернулась в квартиру Шэрон разочарованной, но не отчаявшейся. «Всего лишь маленькая заминка, — сказала я себе. — Попробуй связаться с кем-то из нашего дома. Вдруг кто-нибудь найдется. И этот кто-нибудь был бы очень кстати, если я попаду домой только завтра».

— Попробуй ASPCA[26] или PETA[27], — предложила Андреа в телефонном разговоре. — Они наверняка организовывают какие-то спасательные экспедиции за домашними животными.

Я даже разозлилась на себя, почему не додумалась до этого раньше Андреа. Кому как не мне, уроженке Майами, повидавшей множество ураганов, было знать, что на такой случай всегда есть организации, занимающиеся спасением животных и помогающие вернуть их хозяевам?