Правила игры - [11]

— На чем играешь, Музыкант? — поинтересовался я, ощупывая кожанку рябого на тот случай, если в ней что-то затерялось.

Мой клиент, плотно сжав губы и вцепившись в штурвал, с тревогой, словно вахтенный матрос, всматривался в пелену дождя, за которой маячили скалы института Склифосовского. Его тревога объяснилась довольно быстро.

— На волынке, разумеется! — Я вытащил из-за брючного ремня за его спиной точную копию моей «беретты», разве что без глушителя. Надо полагать, частное охранное предприятие «Близнецы» по мере сил насаждало в своих рядах единообразие, достойное регулярной армии.

Оба удостоверения Музыканта отправились в мой карман вслед за кассетой и «жучком», а из пистолета-близнеца я вынул обойму — при подобном развитии событий патроны у меня могли скоро закончиться! — и, предварительно стерев полой пиджака отпечатки своих пальцев, положил его в бардачок. После чего отсчитал сто рублей собственных денег, бросил их на панель рядом с личными вещами «полярного экспедитора» и вышел под дождь.

— Маловато будет, — пробормотал мне вслед рябой Музыкант.

Совсем в роль вошел, сукин сын!

Когда «Волга» укатила в пасмурную темную даль, я вспомнил про свою сумку. По счастью, деньги и документы остались при мне. В сумке лежали только джинсы, рубашка, свитер, туалетные принадлежности и «Легенда об Уленшпигеле». «Легенду» было жалко, а бритвой «жиллетт» экспедитор после Кутилина даже вены бы себе не вскрыл, чтобы смыть позор своего предательства. Кутилинская щетина любое вечное лезвие превращала в тупой, как секретарша директора нашего банка, кусочек стали.

Так или иначе, пепел Клааса бился в мою грудь, и я побрел к светофору.

«Кто по городу не ходит — тот четыре раза водит», — с этой детской приговоркой я перешел через Садовое и очутился на проспекте Мира.

В доме номер 9 АО «Сахара» не было и в помине.

«Ай да экспедитор! — усмехнулся я. — И ай да я!»

Есть такой старый анекдот. Жена говорит мужу: «Вася! Я долго от тебя это скрывала, но больше молчать не имею права! Ты, Вася, идиот, каких свет не видел! И даже на всемирном конкурсе идиотов ты займешь только второе место!» — «Почему?!» — спрашивает Вася. «Да потому, что ты идиот!»

Опустив в ближайшую урну бесполезную кассету, я направился обратно к метро.

До Якиманки отсюда было рукой подать, и я решил навести хоть какие-то справки у драгоценного Ивана Ильича.

ГЛАВА 3 СМЕРТЬ ИВАНА ИЛЬИЧА

У казино стояла машина «Скорой помощи».

Я вошел в «египетское» фойе, где был встречен уже знакомым вышибалой.

— К Штейнбергу! — деловито сказал я.

Он отвел взгляд и молча посторонился. Вид у него был как у пассажира троллейбуса, внезапно обнаружившего потерю проездного билета при встрече с контролером. Растерянный был вид.

Миновав пустой в дневные часы игорный зал, я поднялся по служебной лестнице — верно, мне на роду написано только так по ней подниматься! — и попал в коридор, заполненный персоналом «Медного сфинкса».

«Кто бы мог подумать?!» — В шуме толпы я ловил обрывки фраз, пытаясь с ходу сложить из них картину происходящего. «Говорил я ему: «Работать надо меньше!..», «Пришел сегодня такой веселый, и на тебе!..», «Коронарный сосуд не выдержал!..», «Да что ты знаешь?! Ему только в прошлом году в Швейцарии шунтирование делали!..»

«Беда не приходит одна!» — Я стал проталкиваться вперед, но дверь кабинета внезапно распахнулась, и двое санитаров с носилками, накрытыми простыней, двинулись мне навстречу. Толпа перед ними расступилась, точно море перед сынами Израиля, бегущими от мстительного фараона. Носилки проплыли мимо меня, и под простыней я угадал профиль Ивана Ильича.

Есть такой фильм режиссера Бергмана: «Рыцарь и Смерть». Там любимый мною актер Макс фон Зюдофф играет со Смертью в шахматы. Ставкой в игре является жизнь белокурого рыцаря. Смерть уступает ему в мастерстве, но она учится от партии к партии, и чем дальше, тем рыцарю приходится трудней. Не знаю, почему я вспомнил тогда этот сюжет. Может быть, потому, что смерть уже стала и меня потихоньку обыгрывать. Она уже предугадывала мой следующий ход, и, не давая мне опомниться, переходила в контрнаступление.

Я и представить себе не мог, как близка моя аналогия к реальности.

— Вскрытие покажет, — бросая на землю окурок, ответил врач «скорой». — Вернее всего, обширный инфаркт. Он уже минут двадцать не дышал, когда мы приехали.

Я дождался его на улице у машины. Больше мне здесь дожидаться было нечего.

«Не верю в совпадения, — подумал я. — А сейчас — тем более».

Из ближайшего таксофона я позвонил Журенко.

— Ты куда пропал?! — загудел Андрей. — Стол накрыт! Коньяк, закуска, все дела! Я сижу, как Рахметов на гвоздях!

— Начинай без меня, — сказал я. — Дела такие, что мне побегать придется.

— Знаю я их! — Андрей уже явно принял. — Шибанов говорит, ты в Ялту санки навострил! Бросаешь друга ради юга?!

— Лыжи, — поправил я Журенко. — Извини, время кончается. Перезвоню.

Опустив рычаг и дождавшись длинного гудка, я набрал номер начальника охраны.

— Шибанов! — Было такое ощущение, что он ждал у аппарата. — Слушаю!

— Слушай, Шибанов! — спросил я. — И откуда ты все знаешь?! У тебя что — какие-то особые источники информации?!