Правила движения [сетевая публикация] - [2]

Мы-то думали, не доверит опека трёх подростков одной древней старухе.

К счастью, ошиблись.

Я ещё опасался, что прабабушке моей на старости лет нет интереса с ними возиться. Она людей вообще не особо любит, а детей на дух не переносит. Но прабабушка только обрадовалась. У неё с малолетними бандитами полное родство душ случилось.

Страшно подумать, что она сделала с комиссией, чтобы вернуть лицензию на оружие — но вернула!

Та лицензия у неё почти всю жизнь была. Ствол в сейфе хранился. Не ради самообороны, конечно: орденоносной ведьме ствол для того не нужен. Выезжала бабушка за город с однополчанами, воздухом подышать, молодость вспомнить. Она снайпером была на фронте. Лет в девяносто перестала ездить, винтовку продала и лицензию обновлять не пошла. Мало осталось однополчан, тоскливыми сделались встречи. Да и врачам доказывать, что девяностолетняя дама видит ясно, соображает чётко, тремора в руках не имеет… Тоже занятие не из весёлых. Решила бабушка больше не суетиться.

Но тут появились у неё трое как бы праправнуков. И помолодела бабушка. Отправила меня за кошачьим кормом, а сама говорит: «Поеду на дачу!»

Какая дача, к жмурам?

Нет у неё дачи и не было никогда!

В лес она поехала. В сто четыре года. Опасные малолетки у неё по струнке ходят, учатся как проклятые и посуду моют по очереди. Не потому, что боятся, а потому — кто ж им ещё боевое оружие в руки даст? Кто расскажет, как снайперские засидки делать, какими чарами их закрывать и как в экстремальных условиях врага сложить подручными средствами?

Такие у бабушки методы.

Будь наши трое Машей, Дашей и Наташей, она бы их точно так же воспитывала.

— Серёга, — спрашиваю, — а где жёны твои?

У того глаза на лоб.

— Кто?!

— Да Ульяна с подругами!

Их в приюте обычно четверо водится — Серёга и три Светлые девы. Одна берегиня, другая ясновидящая, третья — хозяйка приюта, говорящая языками зверей и птиц.

— Ты ж тут как султан, — смеюсь, — с тремя.

Закашлялся клирик, уши покраснели.

— Коля, зачем вы так шутите? — обижается. — Мы друзья.

— Верю, верю.

Верю, честно. Уж очень возвышенная натура у Серёженьки. Подозреваю, девы к нему и подступаться не пробовали. Девам от таких натур толку нет.

— Я их на море отпустил, отдыхать, — говорит Серёженька. — Ну, как… Нелли с Машей собирались поехать, а Ульяне стало грустно. Сказала, любит очень своих зверей, но работа эта без выходных уже много лет. Устала она. Я и говорю, поезжайте все вместе, я неделю и один справлюсь. Они уже возвращаются скоро.

— Понятно. Слушай, Серёга, а кем же ты работаешь? — говорю и сам удивляюсь, что раньше не спросил.

А Серёга засмущался. Глаза потупил и мнётся, пальцы перебирает. Уши красные и так были, теперь и щёки зарделись. «Чего ж такое? — думаю. — В сексшопе, что ли, за прилавком стоит?» Представил я себе Серёгу в сексшопе и чуть чаем не подавился. Вот бы спектакль был!

— Я… — мямлит он, — я, понимаете, Коля…

— Кто?

— Учитель в школе.

— Что ж тут плохого? А чему учишь?

Серёга вздыхает.

— По образованию я учитель русского и литературы, а так-то чего только на меня не вешали. Чуть было трудовиком не назначили.

Я со смеху покатился. Руки-то у клирика кривущие! Помню ещё с той поры, как он бабушке пытался обои поклеить.

— Это потому что парень? — догадываюсь.

— Ну… да. Но это так… больше шутка. Я и ОБЖ, и МХК, и обществознание вёл. Впрочем, с обществознанием сложилось неплохо. Я по обществознанию авторскую программу разработал, — похвастался Серёга, — по ней преподавал, и разряд мне дали высокий. Вопрос даров человеческих во всём их разнообразии в программе был очень мало освещён, совсем недостаточно. Я этот пробел заполнил. И в «Учительскую газету» писал! Ведь это очень важно, Коля, знать про дары. От этого иной раз даже и жизнь может зависеть.

— Бывает.

Верно, есть простые правила. Их все знают, кто серьёзной работой занимается. К некромагу на кладбище никому из Светлых приближаться не стоит. Шаман камлает? Техномагам держаться подальше, обратное тоже верно. Большая беда, много жертв? Машины спасателей забиты печатями нейтралитета. Иначе пришлось бы время тратить, разбираться, кто там Тёмный, кто Светлый, и не пережигают ли друг друга их дары. Пока человек здоров, он чужой дар даже нарочно пережечь не сумеет, самое большее — мигренью зарядит. Но в шоковом состоянии или в бессознательном срывает у нас в мозгу какие-то стоп-краны… «Ладно, — думаю, — а школьникам-то всё это зачем? Или ещё что-нибудь накопал Серёга?»

И только я спросить собрался, как услышал стук в дверь.

Да не стук — дикий грохот! Точно дверь выбить пытаются. Коты и кошки от ужаса в разные стороны порскнули и попрятались. У Серёги рот открылся, а я рефлекторно нож кухонный со стола схватил и боевой контраспелл вбил в рукоятку. Сам ещё не опомнился, а уже крадусь по коридору, к стенке спиной прижавшись, и на руки шепчу. Чтобы, значит, как только дверь выбьют, магическую атаку на нож принять, а физическую — на заклинание.

Выдрессировали в учебке! И не вспомнил я, какая грозная сила защищает приют. Того, кто против такой силы силён, кухонным ножом точно не остановишь.

Но оно и к лучшему. В некоторых ситуациях думать вредно. На рефлексы полагаться верней.