Праведник поневоле - [43]

Бьянка знала, что нужно делать. Однако каким бы правильным, справедливым и благородным ни было ее решение, при мысли о нем ей становилось невыносимо грустно: теперь ей придется лишиться самого главного в ее жизни – мечты об оперной сцене.

– Завещанные мне деньги заработаны работорговлей. Вы оказались правы: это наследство скорее шутка, чем восстановление справедливости. И это шутка Адама.

– Его суда были распроданы очень давно. Большая часть состояния нажита другими путями.

Но все началось с работорговли. Бьянка не могла с этим смириться, как бы ей этого ни хотелось. Совесть склоняла ее к выбору, которого она сама страшилась. Исполнение мечты всей ее жизни казалось таким близким, и вот она по своей воле должна отказаться от нее…

– Я не могу принять этих денег и хочу, чтобы вы распродали все, что возможно. Вырученные средства должны быть использованы на благотворительные цели. Доход с капитала используйте таким же образом.

– Это было бы слишком безрассудным шагом с моей стороны, даже несмотря на вашу настоятельную просьбу. Вы не можете ничего изменить. Ведение ваших дел контролирует суд, и, боюсь, подобные действия там не найдут понимания, тем более что в результате вы останетесь нищей.

– Вы хотите сказать, что принудите меня принять эти грязные деньги?

– Я хочу сказать, что состояние останется неприкосновенным, пока им распоряжаюсь я. Когда право распоряжаться состоянием перейдет к вам, можете делать с ним все, что вам заблагорассудится.

– Превосходно! А пока мне более незачем оставаться в Англии. Я хочу, чтобы вы помогли нам с Джейн вернуться в Балтимор.

– Я не склонен позволить вам сделать это.

– Ваши склонности меня не интересуют.

– Принятое вами решение мне кажется чересчур поспешным, и, возможно, мотивы, которыми вы руководствуетесь, ошибочны. К тому же основная причина вашего приезда и желания уладить дела с наследством до сих пор не потеряла своей актуальности, даже если вы и решили, будто грязные деньги принуждают вас оставить ваше искусство.

– Я ни словом не обмолвилась о том, что отказываюсь от карьеры певицы, но теперь постараюсь найти иной способ осуществить свои намерения, тот, что не противоречит убеждениям моих родителей и принесенной им жертве.

– В таком случае я еще менее расположен оплачивать ваше возвращение назад, в Балтимор.

– Мало того, что меня увезли насильно, теперь я, кажется, еще и ваша заложница. Вы только оттягиваете неизбежное, вызывая мое недовольство и доставляя лишние неприятности себе. Уж если я что решила, то обязательно добьюсь своего.

Верджил вновь принял свой привычный решительный и суровый вид. Бьянка уже знала по опыту, что в таких случаях пытаться переубеждать его бесполезно. Кроме того, сейчас у нее на это не хватало сил – предыдущий день ослабил в ней боевой дух, и Бьянке было не до споров.

Изобразив смирение, она жестом указала на ящики и почла за благо переменить тему:

– Вы нашли что-нибудь относительно вашего брата?

– Я и не искал – ведь все это принадлежит вам.

Бьянка опустилась на колени.

– Давайте поищем вместе. Я помогу вам. Скажите, когда Адам построил Вудли, и они сошлись с вашим братом?

– Шесть лет назад.

– Тогда нам нужно это. – Бьянка подняла увесистую стопку писем и бросила ее на пол.

Верджил быстро взял сверху четыре письма, сел, скрестив ноги, и принялся перелистывать бумаги. Видя, как он поглощен этим делом, Бьянка догадалась: виконт намеренно тянул время, ожидая от нее предложения поискать бумаги.

Она изучила два оставшихся письма.

– Странно. Среди этих писем есть и письма самого Адама.

– Это копии отправленных им посланий. В определенный момент он, вероятно, взял за обычай снимать копии, даже если переписка носила личный характер.

– Письма по большей части касаются строительства Вудли. Судя по их тону, архитектору не позавидуешь. Вы нашли что-нибудь о вашем брате?

– Да, но ничего неожиданного. – Тон Верджила говорил прямо о противоположном. Взглянув на него, девушка заметила, что он хмуро и внимательно изучает одно из писем; вид у него был крайне серьезный и немного печальный.

Выражение его лица, искреннее и открытое, тронуло Бьянку. Глядя на Верджила, она вдруг поняла, что он не только виконт и доверительный собственник, но еще и молодой человек, который никогда не предполагал наследовать титул и все сопутствующие ему обязанности. А по душе ли ему столь неожиданная жизненная перемена, вызванная смертью брата, задумалась Бьянка. Удовлетворение Верджила скорее всего омрачалось чувством вины.

– Можете оставить письма себе, – сказала она. – Возьмите все, что имеет отношение к вашему брату.

Верджил медленно поднял глаза.

– Благодарю вас.

На письмо он больше не взглянул, зато они долго и пристально смотрели друг на друга. Воцарившееся в кабинете молчание угнетало Бьянку. Они были так близко и в то же время так далеко друг от друга! Но вот мелодия самой главной для них песни беззвучно зазвучала в тишине, заполняя собой все окружавшее их пространство.

Бьянка словно бы вновь оказалась среди руин замка, в его объятиях, глядя снизу вверх в его посуровевшее от страсти лицо.

Она была почти уверена, что он вот-вот отбросит в сторону письмо и потянется к ней.