Правда против лжи. О Великой Отечественной войне - [34]

Начальник оперативного руководства вермахта генерал-полковник Иодль сказал на совещании в Мюнхене 7.11.1943 г.: «Однако на Востоке стихийное бедствие зимы 1941 г. властно воспрепятствовало даже самой сильной воле, заставив нас остановиться» (Вторая мировая война: два взгляда. С.221). Якобсен писал о немецком поражении под Москвой: «Начавшийся период распутицы замедлил быстрое продвижение группы армий «Центр»… Хотя советские историки и по сей день недооценивают это обстоятельство, оно явилось важным фактором последующей неудачи. Ведь наступление на Москву на несколько недель увязло в грязи, замедлилось…Наступила русская зима, которая создала величайшие трудности для неподготовленных к таким природным условиям немецких войск… Советы, по немецким данным, усилили свой Западный фронт 50 пехотными и 17 танковыми дивизиями» (С.32–33). Третий том в «Истории войн» (1997) своей тенденциозностью характерен для тех, кто умаляет нашу решающую роль в победе над Германией. Его составитель В. Подельников, преподнося недостоверные сведения, игнорировал советские работы и западные труды, дающие более или менее объективную картину войны. У него не 23, а 27.08.1939 г. СССР заключил «Пакт о ненападении с Германией», он пишет, что «советские войска достигли Дуная в Бухаресте (1 сентября)». Но они, вступив в столицу Румынии, не могли подойти к Дунаю, ибо он течет в полусотне километров от нее. Авторы тома причины поражения немцев под Москвой видят в скверных дорогах и плохой погоде: «Осенние дожди превратили дороги в болото, а затем началась суровая русская зима». Получается, что нашей армии не мешали ни распутица, ни морозы, а германский генштаб, планируя «Барбароссу», ничего не знал о том, что они бывают в России. Многие на Западе все еще не хотят признать, что в самой основе этот план нападения на СССР был авантюристичен. Кроме жуткой погоды и плохих дорог, виноват в провале наступления Гитлер, помешавший немецким генералам завершить войну блистательной победой. Выносится за скобки то, что он не помешал им за две недели разгромить Польшу, за 44 дня — Францию. Отметим в Германии есть люди, которые считают Гитлера гением, в книге американца М Лэннинга «100 великих полководцев» он стоит среди них под № 14, расценивается выше, чем наши полководцы Петр Великий, Суворов, Конев, Жуков.

В «Истории войн» утверждается, что Гитлер совершил непоправимую ошибку, потребовав в директиве от 21.08 сначала захватить Ленинград, Крым, Донбасс и только после этого наступать на Москву: «Гитлер меняет планы… и вопреки протестам своих генералов отдает танковую и одну армию из «Центра» для наступления на Юго-Западе… Ничто не спасло бы Москву от группы армий «Центр», не упусти Гитлер момент» (120). Советские войска, ведя ожесточенные бои с врагом на киевском направлении, более месяца сдерживали германскую группу армии «Центр». Этот выигрыш во времени был важен для нашей подготовки к защите Москвы. Немецкие генералы Бутлар, Гальдер, Гудериан, Меллентин назвали сражение под Киевом «стратегической ошибкой», из-за него «немцы потеряли несколько недель для подготовки и проведения наступления на Москву, что, по-видимому, немало способствовало его провалу» (Мировая война!939–1945.1957. С.172). Но в этом сражении немцы, сокрушив киевскую оборону, окружили и разбили группу наших армий в районе Днепра: «665 тыс. советских воинов сдались в плен. Юго-Западная группа Буденного казалась полностью разгромленной». Немцы привычно преувеличили здесь число взятых в. плен советских солдат. В книге «Гриф секретности снят» наши безвозвратные потери в Киевской оборонительной операции исчисляются в 616 300 человек. В «Истории Великой Отечественной войны»: «Перед началом Киевской операции в составе Юго-Западного фронта насчитывалось 677 085 человек. К концу операции…насчитывалось 150 541 человек… число пленных не превышало одной трети первоначального состава войск, попавших в окружение» (Т.2. С.111). Немцы одержали там немалую победу. Типпельскирх в «Истории второй мировой войны» заметил: «Величина успеха говорила за то, что Гитлер был прав». Выходит, он не ошибся. Если бы часть германских войск не была переброшена на юг и участвовала в немедленном наступлении на Москву, то гитлеровцы не добились бы столь удачных для себя результатов битвы за Киев. Сотни тысяч наших солдат не попали бы в плен на Юго-Западе и продолжали бы сражаться с врагом. Немцы при этом могли бы быстрее прорваться к Москве, но у наших войск, не потерпевших на юге серьезного разгрома, возникла бы удобная возможность провести успешное контрнаступление. Немцы могли попасть в положение, в каком оказалась Красная Армия в 1920 г. под Варшавой, когда она наступала, мало заботясь о безопасных флангах. «Что касается временного отказа от наступления на Москву и поворота части сил на Украину, — заметил Жуков в «Воспоминаниях…», — то можно сказать, что без осуществления этой операции положение центральной группировки немецких войск могло оказаться еще хуже, чем имело место в действительности. Ведь резервы ставки, которые в сентябре были обращены на заполнение образовавшихся брешей на юго-западном направлении, в декабре — при контрнаступлении могли быть использованы для мощного удара во фланг и тыл группы армий «Центр» при ее наступлении на Москву» (Т.2. С.221). Якобсен признал: «…следует внести корректив в широко распространенное заблуждение: военная победа в 1941 году (захват Москвы) Германии! Было бы роковым заблуждением говорить здесь об «упущенной возможности». Советы, как это достаточно показали и последующие операции, еще далеко не исчерпали свои человеческие и материальные силы» (34).