Правда против лжи. О Великой Отечественной войне - [32]

Многим тогда казалось, что победа в руках Гитлера, что нашим людям в 1941 г. надо было по примеру ряда европейских народов проявить некое здравомыслие, смириться с немецкой победой и оккупацией: ведь все рухнуло, ничто уже не может остановить чудовищного врага и спасти СССР от поражения. До сих пор многие чужеземцы не могут понять наших людей, того, что русское чудо скрывалось в их душах, в их неистребимом желании быть непокоренными, отстоять свободу и независимость своей Родины. Наша победа была обусловлена высоким моральным духом народа, его непоколебимой стойкостью, великим патриотизмом и героизмом. Огромным напряжением ума и воли, всех своих нравственно-духовных и физических сил в ходе трагически сложившиеся борьбы, не дающей, казалось бы, никаких оснований рассчитывать на успех, он шаг за шагом приближался к победе.

Летом 1941 г. вермахт, нанеся ряд тяжелых поражений Красной Армии, все же не смог добиться решающих успехов. С первого дня войны она начала путать немецкие планы. Наши войска героически обороняли Брест, 41-я дивизия вместе с пограничниками 5 суток удерживала Раву-Русскую. Чувствительный удар по германским войскам был нанесен в районе Перемышля. Захваченный немцами в ночь на 23 июня он был освобожден 99-й стрелковой дивизией и удерживался до 28-го июня. Немцы не смогли уничтожить главные силы Красной Армии западнее Днепра, что было основой целью «Барбароссы». Они окружили ряд советских корпусов, но те и в окружении продолжали отчаянно сражаться. Наши солдаты, ведущие неравные бои с захватчиками, даже зная, что они наверняка погибнут, сражались до последней возможности, веря, что Россия победит. Без этой святой веры не было бы нашей победы. 17 июля 1941 г. у моста через речку Добрость вблизи деревни Сокольничи молодой артиллерист Сиротинин Николай Владимирович добровольно вызвался прикрыть отход наших войск. Из замаскированного в кустах орудия он расстрелял идущую на 476-м километре Московско-Варшавского шоссе колонну немецких танков и пехоты. «Его ранило еще в начале боя, и он вел огонь, истекая кровью…В соседнем березовом лесочке немцы рыли 57 могил для убитых в этом поединке с русским артиллеристом» (Лг.7.01.1960). Офицер 4-й танковой дивизии Ф. Хенфельд отметил в своем дневнике речь немецкого полковника, по приказу которого «четверо офицеров опустили в свежевырытую могилу тело героя»: «Полковник перед могилой говорил, что, если бы все солдаты фюрера дрались так, как этот русский, мы завоевали бы весь мир. Три раза стреляли залпами из винтовок». Стратегическим успехом Красной Армии явилась задержка почти на месяц немецкого наступления в районе Смоленска. Воюя с не запланированным врагом упорством, наши войска задерживали их на день-два больше, чем те рассчитывали. Манштейн в «Утерянных победах» признал, что дивизия «Мертвая голова» в июле в районе Себежа-Опочки «несла колоссальные потери… и после девяти дней три полка пришлось сводить в два» (197). Германские генералы через 15 лет назовут июль 1941 г. месяцем обманутых ожиданий, больших успехов, не ставших победой.

Гальдер писал 3.08: «Великие Луки. Провал наступления объясняется тем, что 251-я и, по-видимому, 253-я пехотные дивизии оказались не готовыми к выполнению такой задачи. О наступлении на этом участке больше не может быть и речи. Мы вынуждены перейти здесь к обороне…Задача выхода к Торопцу должна быть снята» (Т.З. Кн.1. С.232). 5.08: «Фюрер заявил…, что нынешнее развитие обстановки приведет, как и в прошлую мировую войну, к стабилизации фронтов» (242). 8.08: Кейтель доложил, что «тяжелое положение сложилось с командными кадрами» (253). 11.08: «То, что мы сейчас предпринимаем, является последней и в то же время сомнительной попыткой предотвратить переход к позиционной войне…В сражение брошены наши последние силы…у Киева войска группы армий несут большие потери. Здесь их придется несколько отвести назад» (263–266). Типпельскирх: «Русские держались с неожиданной твердостью и упорством, даже когда их обходили и окружали. Этим они выигрывали время и стягивали для контрударов из глубины страны все новые резервы, которые к тому же были сильнее, чем это предполагалось… Противник показал совершенно невероятную способность к сопротивлению».

В первый день войны мы потеряли около 1200 самолётов. Советские лётчики в этот день сбили более 200 немецких самолетов, совершили более 10 таранов. В изданной в ФРГ книге «Мировая война 1939–1945 годов» (1957) сказано: «Потери немецкой авиации не были такими незначительными, как думали некоторые. За первые 14 дней боев было потеряно самолётов даже больше, чём в любой из последующих таких же отрезков времени. С 22 июня по 5 июля немецкие ВВС потеряли 807 самолётов всех типов, а за период с 6 по 19 июля — 477» (472). По нашим данным, с 22.06 по 10.07 были сбиты в воздушных боях 752 самолета врага и 348 уничтожены на аэродромах, то есть всего — 1100. по германским данным, за первый неполный месяц боев немцы потеряли почти 1300 машин. К 1.12.1941 г. число самолётов сократилось у немцев на Восточном фронте с 4980 машин до 2830. Такое положение было и в танковых частях. В «Приложении» к воспоминаниям генерала Н. Попеля «В тяжкую пору» В. Гончаров пишет: «Самым тяжелым для немцев были катастрофические потери танков… С июня по ноябрь 1941 года вермахт безвозвратно потерял 2326 танков (что больше трети всего парка) и около 800 бронемашин».