Правда против лжи. О Великой Отечественной войне - [33]

6.08 Гальдер зафиксировал указание Гитлера: «Вначале должен быть захвачен Ленинград». Группа «Север» блокировала город, но не смогла взять его и соединиться с финскими войсками. Г. Жуков писал о книге Г. Солсбери «Осада Ленинграда»: «Автор тщательно отобрал и охотно описал самые мрачные, тяжелые и отрицательные факты и эпизоды. В конечном счете создается впечатление бессмысленности и ненужности жертв, понесенных жителями Ленинграда и войсками Ленинградского фронта ради победы» (Т.2. С.185). В унисон с этим настроем Д. Гранин и В. Астафьев заявили, что Ленинград не стоило защищать. А что ожидало город, если бы его захватил враг? Гитлер намеревался сравнять его «с землей и превратить в чистое поле». Это был не просто большой город, а важнейший стратегический объект, от его судьбы зависело положение Кронштадта, единственной тогда базы нашего Балтийского флота. Если бы мы сдали его, то соединились бы немецкие и финские войска, прервалась бы связь между Мурманском и остальной нашей страной, прекратились бы поставки по ленд-лизу. Захват Ленинграда обеспечивал немцам благоприятные условия для взятия Москвы, дал бы им большие военно-стратегические, политические и экономические преимущества, что привело бы к нашим огромным дополнительным потерям.

Гудериан писал: «Захват Москвы для немцев в 1941 году был гораздо важнее, чем для Наполеона б 1812 году, потому что этот город уже не стоял на втором месте после Петербурга…, а стал первым и главным городом Советского Союза…, своего рода ключом ко всей советской системе». Германское руководство считало, что после взятия Москвы советские войска не смогут продолжать сопротивление. Подготовив операцию «Тайфун» по ее захвату, Гитлер в своем приказе провозгласил: «Создана, наконец, предпосылка к последнему огромному удару, который еще до наступления зимы должен привести к уничтожению врага». Немецкие войска имели превосходство в живой силе в 1,4 раза, в артиллерии — в 1,8 раза, в танках — в 1,7 раза, в самолетах — в 2 раза. 30.09 они удачно начали наступление, создали зияющие бреши в советской обороне, окружили в районе Вязьмы 5 наших армий. Кое-кто утверждал, что о «самой величайшей трагедии за всю Великую Отечественную войну», которая произошла в районе Вязьмы, «умалчивалось, потому что она была следствием громадных ошибок Сталина и будущего маршала Жукова» (ЛР.8.08.1997). Но об этом разгроме наших войск писали в исторических работах и воспоминаниях военачальников. О просчетах Сталина говорилось более чем достаточно, ему приписывали и такое, чего не было, за что он не нес ответственности. 55-летие битвы под Москвой «Комсомольская правда» отметила гадкой статьей «Как Сталин готовился сдать Москву немцам». Нет причин обвинять Жукова за поражение под Вязьмой. До 6.10.1941 г. он командовал войсками Ленинградского фронта, когда же на Западном фронте сложилась чрезвычайно тяжелая обстановка, Сталин поручил ему руководить обороной столицы.

Жуков считал, что «катастрофу в районе Вязьмы можно было предотвратить»: «Несмотря на превосходство врага в живой силе и технике, наши воска могли избежать окружения. Для этого необходимо было более правильно определить направление главных ударов противника и сосредоточить против них основные силы и средства за счет пассивных участков. Этого сделано не было…» (Т.2. С. 192). Командующий Западным фронтом Конев не был самокритичным, утверждая, что «ею вины в случившемся нет. Не было резервов, противник оказался значительно сильнее» (ЛР.25.11. 1994). Превосходство немцев в силах и отсутствие стратегических резервов сыграли негативную роль в нашем поражении под Вязьмой. Но, писал Василевский, оно в немалой мере было следствием «неправильною определения направления главного удара противника…, а стало быть, и неправильным построением обороны». В статье «Начало коренною поворота в ходе войны» он уточнил эту мысль: «сосредоточение основных группировок врага для нанесения ударов как в районе Дорогобужа, так и в районе Рославля было установлено», но «у нас была недостаточна глубина обороны, не были отработаны планы отвода войск в случае прорыва нашей обороны на ржевско-вяземский оборонительный рубеж, а при угрозе окружения и далее на восток» (Битва за Москву.1985. С.17).

Попав в окружение, советские войска сражались с предельной стойкостью, сковали 28 немецких дивизий и выиграли для нашего руководства драгоценное время для организации новой обороны на Можайском рубеже. Симонов писал в «Живых и мертвых»: «Трагическое по масштабам октябрьское окружение на Западном и Брянском фронтах было в то же время беспрерывной цепью поразительных по своему упорству оборон, которые, словно песок, то крупинками, то горами сыпавшийся под колеса, так и не дали немецкому бронированному катку с ходу докатиться до Москвы». Не удалось Гудериану, как он ни пытался, захватить Тулу. Операция «Тайфун» забуксовала и провалилась. Германские войска оказались в 27 километрах от Москвы, но не смогли захватить ее и победоносно завершить войну, что негативно отразилось на их моральном духе. Солдат А. Реннеке писал 6 011 942 г. сестре Эльзе в Мюнхенберг: «Я весь в грязи, не брит. Вши на наших телах танцуют польку. Мы выглядим намного старше своих лет. А мне только 22 года». Унтер-офицер Георг Буркель 14.12.1941 г.: «Относительно русских мы сильно просчитались. Те, которые воюют с нами, не уступают нам ни в одном виде оружия, в некоторых даже превосходят нас». Густав Вальтер: «Наше отступление от Тулы началось 14 декабря 1941 г. Связь между батальонами часто терялась, и каждый действовал самостоятельно. Начался беспорядок. Наш батальон несколько раз окружали. Часто мы отступали днем и ночью. Питание было плохое. Крайне физическое напряжение и наши потери значительно ухудшили настроение солдат» (ПР.2001.№ 46).