Правда о войне 1812 года - [6]
Однако, прикрывая свое неумение военного чисто восточными методами, Кутузов не задумывался о цене. Благодаря обману Кутузова столичные власти не успели эвакуировать ни арсенала, ни государственных реликвий, ни раненых под Бородиным: несколько тысяч русских солдат заживо сгорели в московском пожаре. Французский офицер Цезар Ложье вспоминал:
«Среди всех этих зрелищ самое ужасное, самое плачевное — пожар больниц. Там было более 20 000 тяжело больных и раненых русских солдат. Только что пламя охватило эти здания, как из открытых окон послышались страшные крики: несчастные двигались, как призраки, и после томительных, мучительных колебаний, бросаются вниз. Таким образом погибло 10 000 больных и раненых — т. е. приблизительно половина».
Ермолов с горечью говорил о тех событиях:
«Душу мою раздирал стон раненых, оставляемых во власти неприятеля».[27]
Малоярославец: очередное поражение русских
После сдачи столицы армия по плану, разработанному все тем же полковником Толем, отошла в Тарутинский лагерь. Неизвестно: сколько бы Кутузов там простоял, если бы начавшиеся холода не заставили Наполеона выйти из Москвы и пойти во фланг Тарутинскому лагерю. Он рассчитывал нанести поражение главной русской армии, чтобы обезопасить свой тыл во время дальнейшего отхода на зимние квартиры к Смоленску и Вильно.
Армейская разведка Кутузова была налажена из рук вон плохо: маневр французов был замечен по чистой случайности одним партизанским разъездом (причем, его командир не сразу разобрался в том, что происходит).
Когда о движении французов доложили Кутузову, тот, по выражению присутствующего штабного офицера, «сплюнул так близко от лица докладчика, что тому пришлось вытираться». Кутузов попытался преградить путь Наполеона под Малоярославцем, но сражение русскими было проиграно, город взят, и главнокомандующий вновь приказал отступить. Наполеон принял решение идти на зимние квартиры к Смоленску и Вильно: преследовать Кутузова дальше просто не имело смысла: даже в русском штабе не знали, какой пункт Кутузов сочтет пределом возможного отхода.[28]
Низкая месть: Кутузов — спаситель Наполеона
Однако великий полководец не предполагал, какие преграды ему придется преодолеть: его армия ещё никогда не попадала в 30-градусный мороз при отсутствии развитой европейской городской системы и невозможности поставок продовольствия в виду отсутствия внутреннего рынка (в предшествующих кампаниях французы закупали провизию на месте).
Полное окружение армии Наполеона на р. Березине было неминуемо: на противоположном берегу деморализованной Великой армии путь преградила армия Чичагова, с флангов — корпуса Петра Христиановича Витгенштейна и Платова, с тыла — основные силы русских (армия Кутузова).
С самого начала кампании войска Чичагова и Витгенштейна образовали фланги театра военных действий, которым противостояли французские и австрийские силы. В ходе боевых действий нашим частям удалось потеснить наполеоновских маршалов, и в соответствии с планом, разработанным в Петербурге и одобренным Кутузовым, им предстояло соединиться, преградив, тем самым, путь центральной группировке армии вторжения.
Знаменитый военный теоретик Карл Клаузевиц (в 1812 г. находился при русской армии) авторитетно заявлял:
«Никогда не встречалось столь благоприятного случая, как этот, чтобы заставить капитулировать целую армию в открытом поле».[29]
Тем не менее, Наполеону удалось спокойно навести понтоны и переправить основную часть войск.
Здесь вступает в силу фактор роли личности в истории. Дело в том, что Кутузов остановил марш и в течение нескольких дней не двигался с места, он практически перестал даже координировать действия групп обхвата! Выставив небольшие силы на флангах, Наполеон смог легко провести маневр против оставшегося в меньшинстве Чичагова. Таким образом, помимо широко сегодня известного титула «Спасителя Отечества» Кутузову весьма подошел бы и звучный титул «Спаситель Наполеона». В чем же дело? Некоторые историки грешили даже на то, что масон Кутузов мог помочь «братьям», но все оказалось куда проще. «А ларчик просто открывался», говорил И. А. Крылов; «Человечество совершило два падения: один раз — в грех, а другой — в банальность» — говорил М. Хайдеггер. Кутузов просто подставил своего недавнего «обидчика». Этот факт был широко известен современникам.
Рассудив, что деморализованные воска Наполеона и так оставят пределы «Великороссии», а ему как главнокомандующему в любом случае достанутся лавры победителя, Кутузов, по выражению одного очевидца, просто не стал лишний раз «дразнить раненного тигра», а отпустил его, заодно расправившись с Чичаговым. Механизм этой мелочной «расправы» весьма подробно изложил Денис Давыдов:
«Кутузов со своей стороны, избегая встречи с Наполеоном и его гвардией, не только не преследовал настойчиво неприятеля, но, оставаясь почти на месте, находился все время значительно позади. Это не помешало Кутузову писать Чичагову, будто он, Кутузов, уже «на хвосте неприятельских войск», и поощрять Чичагова к решительным действиям. Кутузов, при этом, пускался на очень затейливые хитрости: он помечал свои приказы Чичагову задним числом так, что адмирал ничего понять не мог и делал не раз весьма строгие выговоры курьерам, отвечавшим ему, что они, будучи посланы из главной квартиры гораздо позднее чисел, выставленных в предписаниях, прибывали к нему в свое время. А на самом деле Кутузов все время оставался на месте в Копысе».
