Правда о Салли Джонс - [85]

Как-то раз в среду утром телефон синьора Фидардо все-таки зазвонил. Он подбежал и с выражением радостного ожидания на лице поднял трубку. Пока он слушал, уголки его губ сникли.

– Мне очень жаль, госпожа, – ответил он. – Должно быть, вас неправильно соединили. К сожалению, такое иногда случается. Видно, у телефонистки плохая память на цифры… да?.. правда?.. Верно, я живу на Руа-де-Сан-Томе, 28… Конечно, можете… Приходите. До свидания.

Повесив трубку, синьор Фидардо посмотрел на меня. Теперь лицо его выражало недоумение.

– Звонила врач, – сказал он. – Она как будто даже не знала, кому звонит. Но при этом хотела во что бы то ни стало прийти сегодня вечером. Я так и не понял, в чем дело. Странно…

Остаток дня синьор Фидардо был рассеян и невнимателен. Я поняла, что его беспокоит предстоящий визит врача. Ведь врачи редко приходят с хорошими новостями.

~

Около половины шестого в дверь с улицы постучали. Синьор Фидардо не стал открывать, пока я не спряталась в каморке внутри мастерской. Так мы из осторожности всегда поступали в последнее время.

Через замочную скважину я видела, как синьор Фидардо впустил гостью – высокую худую женщину с седым пучком под шляпой. Вид у нее был растерянный, и она немного замешкалась в дверях, прежде чем войти.

– Меня зовут Роза Домингеш, – сказала она, пожав руку синьору Фидардо. – Доктор Роза Домингеш. Это я вам звонила. Извините за беспокойство. Но дело касается одного из моих пациентов. Найдется ли у вас свободная минутка?

– Разумеется, – ответил синьор Фидардо и жестом пригласил ее к большому столу посреди мастерской.

Они сели, и доктор начала излагать свое дело.

Доктор Роза Домингеш рассказала, что работает в инфекционной клинике Сан-Жозе. Накануне к ней в отделение привезли тяжелобольного человека. Доставили его на заднем сиденье такси – шофер нашел его без сознания недалеко от Кайш-ду-Содре.

– Я довольно быстро поставила диагноз, – продолжала доктор. – Я работала в Анголе и знаю симптомы малярии. К сожалению, в этом случае болезнь была слишком запущена. Сомневаюсь, что больной выживет.

Малярия.

Услышав это слово, я содрогнулась. Я сжала кулаки и затаила дыхание.

– Раз у больного малярия, – сказала доктор, – значит, он наверняка только что был в тропиках. Возможно, он прибыл сюда на корабле, поскольку шофер нашел его в гавани. Но это всего лишь мои домыслы. С тех пор как он пришел в сознание, он почти ничего не сказал. Документов у него нет, и он отказывается называть свое имя. Не человек, а загадка.

– Продолжайте, прошу вас, – попросил синьор Фидардо. Голос его был напряжен.

– Пациент поступил к нам с ознобом и температурой под сорок, – рассказывала доктор Домингеш. – Сегодня утром нам удалось сбить жар. Тогда больной попросил бумагу и ручку. И вот что он написал.

Доктор достала из сумочки бумажку и протянула синьору Фидардо. Тот в изумлении уставился на записку.

– Руа-де-Сан-Томе, 28, – прочел он. – Ваш пациент указал адрес этого дома…

Мое сердце билось все сильнее.

Корабль из тропиков… адрес…

Я знала, что синьор Фидардо думает о том же. Не сводя глаз с записки, он потирал рукой подбородок.

– Скажите, – обратился он к доктору, – возможно ли такое, что ваш пациент подцепил эту болезнь в Индии?

– Ну да, конечно, – ответила доктор Домингеш. – А почему вы спрашиваете?

Я больше не могла прятаться. Я открыла дверь каморки и шагнула в мастерскую. Доктор Домингеш удивленно подняла брови.

– Это Салли Джонс, – сказал синьор Фидардо. – Если я не ошибаюсь, ваш безымянный пациент разыскивает именно ее.

Глава 66 Пациент

Мы доехали на трамвае до Праса-Мартин-Мониш. Дорога заняла не больше четверти часа, но казалось, мы едем гораздо дольше. За окном на узких улицах Моурарии мелькали люди, машины и витрины магазинов. От волнения мне было трудно собраться с мыслями, по спине бегали мурашки.

Синьор Фидардо и доктор Роза Домингеш сидели рядом со мной и переговаривались тихими голосами.

– Вы сообщили в полицию? – спросил синьор Фидардо.

– Да, конечно, – ответила доктор Домингеш. – Они проверили, не числится ли мой пациент среди тех, кого они разыскивают. Выснилось, что не числится. А больше ничего полиция в таких случаях не делает.

Солнце стояло низко над крышами домов. Фигуры людей, в спешке пересекавших Праса-Мартин-Мониш, отбрасывали длинные тени на стертую брусчатку мостовых. Мы поднялись пешком по круто уходящей вверх улице и подошли к арке в высокой стене. За аркой открывалась больничная территория с мрачными каменными домами в четыре этажа. Доктор Домингеш подвела нас к двери с табличкой «Инфекционная клиника. Служебный вход».

Как только мы вошли, мне выдали эдакие тряпичные мешочки на ноги, белый халат и маску.

– Мы должны соблюдать гигиену, – извиняющимся тоном сказала доктор Домингеш. – Вообще-то животным находиться в больнице запрещено.

Мы прошли по длинным пустынным коридорам с голыми стенами и зашарканными до блеска полами. Запах моющих средств и дезинфекции не мог скрыть сладковатого, гнилостного запаха болезни. Через открытые двери я видела большие палаты с рядами больничных коек. Воздух был наполнен беспокойными вздохами и стонами. Иногда кто-то вскрикивал от отчания или боли.