Правда о религиозном сектантстве - [5]

Сторонников своей веры новоявленный «Илья-пророк» вынудил распродать все имевшееся у них движимое и недвижимое имущество и внести вырученные деньги в общую кассу. На эти средства Мурашко купил под Сарнами у одного помещика 400 гектаров земли и организовал особый сионистский поселок — «Новый Иерусалим». Здесь в наспех сооруженных бараках ютились около 100 семей верующих.

Мурашко отменил для них все христианские праздники и установил два «святых» дня в неделю — субботу и воскресенье. В эти дни верующим запрещалось даже разжигать огонь и готовить пищу. Разрешалось только петь религиозные псалмы и до исступления, молиться. Сектантам вменялось в обязанность всецело «посвящать себя богу». Им воспрещалось есть свинину, брить бороды, читать светские книги, играть на музыкальных инструментах и т. д. Доходы от их труда шли в кассу Мурашко — «отца сиона».

Для удержания верующих в повиновении в «сионе» был учрежден суд из семи человек, назначаемых Мурашко. По христову подобию у «отца сиона» имелось 12 учеников-апостолов. Моления происходили в специально построенном помещении, а жертвоприношения — в землянке. Здесь наиболее фанатичные из «сионистов» подвергали истязанию свое тело путем выжигания на нем крестов и совершения иных изуверств. Своими страданиями и жертвами они надеялись заслужить имена «святых» и обрести последующую вечную благодать в «загробном мире».

«Сионисты», особо уверовавшие в свою принадлежность к «святым», шли на систематические истязания. Так поступала, например, жена сионистского «Ильи-пророка» Ольга Кирильчук, возведенная за свои страдания в сан «святой матери сиона». В дни так называемой «святой субботки» она в присутствии верующих раздевалась до пояса, а Мурашко щипцами оттягивал кожу на ее теле и отрезал бритвой. Кожа расходилась, образуя кровавый кружок. Это называлось «ставить божий печати». За один раз на теле «святой матери» производилось семь таких надрезов-печатей. (Отсюда еще одно название мурашковцев — «семипечатники»). Из ран кровь выливалась в бутылки и разбавлялась вином, а затем использовалась для помазания и причащения верующих.

«Отец сиона» устрашал верующих не только подобными изуверскими обрядами, но и пророчествами о скором пришествии в их «сион» Иисуса Христа, который, дескать, воздаст должное каждому: покорным и терпящим — «потусторонний рай», а непокорным — «страшный суд». Притом, в отличие от других проповедников, Мурашко указывал точное время «явления» Христа. Когда же это время должно было наступить, Мурашко и Ольга Кирильчук исчезли из «Нового Иерусалима». Захватив с собой средства, накопленные трудом верующих, оставив последних без крова и пищи, «святые отец и мать сиона» удрали в Аргентину.

«Сион» тогда же распался, просуществовав всего лишь около 10 месяцев. Обманутые «сионисты» заклеймили своими проклятиями и Мурашко и Кирильчук. Казалось бы, что после того, как сам создатель этой «новой» веры столь убедительно показал ее вред, с ней будет покончено раз и навсегда.

Однако деяния Мурашко на поприще «Ильи-пророка» до сих пор являются пределом мечтаний для некоторых из его последователей. Так, один да учеников-апостолов Мурашко, руководитель секты сионистов в дер. Мотоль Ивановского района Брестской области И. Я. Полто и теперь прилагает немало усилий, чтобы приумножить свою секту и тоже стать «Ильей-пророком». В селе Стайки Ивацевичского района в роли «святой матери» подвизается Прасковья Шупеник и т. д. Все эти новые «апостолы» и «пророки» пытаются возродить мурашковскую веру с ее изуверскими обычаями и обрядами, внося в них лишь некоторые «усовершенствования».

Мурашковцы — крайне реакционное религиозное течение. Секты мурашковцев («сионистов»), так же как иеговистов и пятидесятников, из-за их антисоветской направленности и изуверских обычаев запрещены в нашей стране. Тем не менее они все еще существуют и не только травмируют психику, развращают сознание, но и калечат здоровье советских людей.

В Белоруссии действуют еще секты старообрядцев, или староверов.

Старообрядчество занимает в сектантстве своеобразное положение. Его специфика состоит в том, что оно, в отличие от других сект, умело приспособляющихся к изменяющимся условиям, представляет собой косное и замкнутое религиозное течение, не допускающее ничего нового ни в обрядности, ни в букве своего вероучения. Старообрядцы всячески стремятся сохранять «веру своих отцов», ревниво оберегают традиции старого патриархального уклада в быту. Так же, как и у других сектантов, у старообрядцев религиозные вопросы выдвигаются на передний план, ставятся в основу всей жизни верующих. Однако здесь религиозность держится не столько на внутреннем убеждении, сколько на силе привычки, традиций, на страхе перед старыми авторитетами.

Итак, своими изуверскими обрядами (пятидесятники, мурашковцы), молитвами, поклонами и покаяниями («прости, господи», «подай, господи», «помилуй, господи») религиозное сектантство вытравляет у верующих лучшие человеческие качества, унижает их, лишает чувства собственного достоинства, превращает их в душевных, а нередко и физических калек. Но реакционная сущность сектантства этим далеко не исчерпывается.