Правда - [92]
Но это легче сказать, чем сделать.
Обычно консультанты по корпоративной культуре сначала пытаются прояснить причинно-следственную связь между нежелательными сценариями поведения и стоящими за ними верованиями. Разобравшись, как такие верования возникли и каким целям они могли когда-то служить, руководство организации может признать их былую правдивость или ценность, даже доказывая при этом, что они больше не ценны и не полезны. Живые истории, показывающие, какой ущерб наносят вредные верования, тоже помогают их развенчать. Для распространения новых, более конструктивных верований можно вербовать агентов влияния — тех сотрудников, к которым прислушиваются у офисного кулера.
Чтобы повторять и закреплять новые мантры, используются внутрикорпоративные документы, события и инициативы. Лидеры коллектива выступают ролевыми моделями, показывая словами и делами собственную приверженность новой вере и при этом отрекаясь от старой. Сотрудников, очевидно живущих по новой вере, отмечают и награждают. На свободные вакансии отбирают кандидатов, которые разделяют новые верования или готовы их принять.
Возможно, вы заметили некоторые параллели между процессом модификации корпоративной культуры и сектантскими техниками промывания мозгов, описанными Кэтлин Тейлор. Решающая разница в том, что наемные работники в корпорации имеют возможность не принимать новых верований или вообще уйти; здесь не бывает изоляции, а намерения владельцев бизнеса в целом благие. Конечно, можно вообразить и корпорацию с тираническими порядками, где в процессе смены культурной модели применяют элементы промывания мозгов, но большинство тех, которые видел я, вполне гуманны. Вместе с тем перемонтировать верования ближних — тонкое искусство, требующее великой осторожности и ответственности.
Если вы видели репортаж о событиях 11 сентября 2001 г., изучали историю Крестовых походов или слышали о религиозных конфликтах в Кашмире, Мьянме, Сирии или любом из множества других, вы не усомнитесь в том, что религиозные верования влияют на поведение людей. Менее заметны, но гораздо более обычны акты милосердия, филантропии, прощения и заботы, вдохновленные такими верованиями. Вера диктует поступки.
При этом последователи одного учения могут разделять его основные постулаты, но довольно серьезно не сходиться в деталях. Они придерживаются разных правд об их общей вере. Все христиане признают непорочное зачатие, смерть на кресте и воскресение Иисуса, но расходятся в вопросах пресуществления и природы Троицы. Буддисты сходятся в Четырех благородных истинах о страдании, но не сходятся в том, каком путем лучше всего достигать нирваны. Все мусульмане соглашаются, что Мухаммед был последним пророком, но спорят о его полноправных наследниках.
Неудивительно, что христианство генерирует конкурирующие верования, ведь в Библии предложено четыре версии жизнеописания Иисуса — написанные разными авторами, в разные времена, для разных читателей. Евангелия не мыслились как объективный репортаж: это выборочные рассказы — истории, авторы которых по своему умыслу помещают в фокус разные события, разные моральные и идеологические принципы и в каких-то случаях противоречат друг другу. Иисус объявляет себя Богом в Евангелии от Иоанна, но такого нет ни у Матфея, ни у Марка, ни у Луки. Нагорная проповедь из Матфея — содержащая ряд важнейших идей христианства — у Луки перенесена на «ровное место» и вовсе не описана у Марка и Иоанна. Иуда поцелуем предает Христа у Марка, но не у Иоанна; у Матфея он вешается на осине, но в Деяниях (написанных Лукой) он погибает, упав и распоров чрево. Такова правда Евангелий.
Но даже там, где в священном тексте есть лишь один рассказ о событии или излагается одна моральная позиция, остается простор для разных толкований, особенно в применении к общественным явлениям или технологиям, не существовавшим во время написания этого текста. Проповедует ли Коран гендерное равенство? Запрещает ли Библия аборты? На эти вопросы священные тексты не дают ясных ответов. Символический и аллегорический язык еще сильнее затуманивает смысл написанного. А ведь от того, какую правду решают извлечь из священных книг, зависит выбор и поведение миллиардов людей.
Изучая юриспруденцию в Лондоне в конце XIX в., Мохандас Ганди познакомился с английским переводом «Бхагавадгиты». Ганди было 19 лет, и до тех пор он ни разу не заглядывал в священные тексты индуизма. Человек, которому предстояло стать духовным отцом независимой Индии, в юности был бунтарем, ел мясо, пил алкоголь и волочился за женщинами. «Гита» — разговор между принцем Арджуной и Кришной (инкарнацией верховного бога Вишну) — стала для него откровением. «Некоторые из ее стихов, — писал Ганди в автобиографии, — оставили глубокий след в моем сознании и до сих пор звучат у меня в ушах». Эта книга тоже вдохновила его на кампанию ненасильственного гражданского протеста. «Сегодня “Гита” — не просто моя Библия или мой Коран, — говорил Ганди в 1934 г., — она — больше, она — моя мать»>9. Он посвятил много времени переводу этого памятника на язык гуджарати.
В начале семидесятых годов БССР облетело сенсационное сообщение: арестован председатель Оршанского райпотребсоюза М. 3. Борода. Сообщение привлекло к себе внимание еще и потому, что следствие по делу вели органы госбезопасности. Даже по тем незначительным известиям, что просачивались сквозь завесу таинственности (это совсем естественно, ибо было связано с секретной для того времени службой КГБ), "дело Бороды" приобрело нешуточные размеры. А поскольку известий тех явно не хватало, рождались слухи, выдумки, нередко фантастические.
В книге рассказывается о деятельности органов госбезопасности Магаданской области по борьбе с хищением золота. Вторая часть книги посвящена событиям Великой Отечественной войны, в том числе фронтовым страницам истории органов безопасности страны.
Повседневная жизнь первой семьи Соединенных Штатов для обычного человека остается тайной. Ее каждый день помогают хранить сотрудники Белого дома, которые всегда остаются в тени: дворецкие, горничные, швейцары, повара, флористы. Многие из них работают в резиденции поколениями. Они каждый день трудятся бок о бок с президентом – готовят ему завтрак, застилают постель и сопровождают от лифта к рабочему кабинету – и видят их такими, какие они есть на самом деле. Кейт Андерсен Брауэр взяла интервью у действующих и бывших сотрудников резиденции.
«Иногда на то, чтобы восстановить историческую справедливость, уходят десятилетия. Пострадавшие люди часто не доживают до этого момента, но их потомки продолжают верить и ждать, что однажды настанет особенный день, и правда будет раскрыта. И души их предков обретут покой…».
Не каждый московский дом имеет столь увлекательную биографию, как знаменитые Сандуновские бани, или в просторечии Сандуны. На первый взгляд кажется несовместимым соединение такого прозаического сооружения с упоминанием о высоком искусстве. Однако именно выдающаяся русская певица Елизавета Семеновна Сандунова «с голосом чистым, как хрусталь, и звонким, как золото» и ее муж Сила Николаевич, который «почитался первым комиком на русских сценах», с начала XIX в. были их владельцами. Бани, переменив ряд хозяев, удержали первоначальное название Сандуновских.
Предлагаемая вниманию советского читателя брошюра известного американского историка и публициста Герберта Аптекера, вышедшая в свет в Нью-Йорке в 1954 году, посвящена разоблачению тех представителей американской реакционной историографии, которые выступают под эгидой «Общества истории бизнеса», ведущего атаку на историческую науку с позиций «большого бизнеса», то есть монополистического капитала. В своем боевом разоблачительном памфлете, который издается на русском языке с незначительными сокращениями, Аптекер показывает, как монополии и их историки-«лауреаты» пытаются перекроить историю на свой лад.