Правда и мифы о психосоматике. Как тело и психика влияют друг на друга - [34]

● «Уход в болезнь». Так ведут себя дети, которые могли получить любовь, только если заболевали. Бессознательные механизмы сами по себе не могут заставить человека серьезно заболеть, но могут стать одним из факторов, усугубляющих течение уже существующего заболевания.

● Сильная уязвимость к психическому и физическому истощению, трудным отношениям, хроническому стрессу и другим «вредностям», способным подорвать здоровье.

Так действует любая травма. Кроме того, существуют специфические виды травматизации, которые прицельно влияют на отношение к телу, здоровью и болезням.

● Серьезная, длительная болезнь, ограничивающая возможности ребенка. Например, потребовавшая долгой госпитализации, продолжительного пребывания без родителей, обусловившая невозможность выйти из дома, общаться с другими ребятами и т. д. Тут надо, как всегда, сделать оговорку по поводу социальной части биопсихосоциальной модели. Ребенок с туберкулезом прожил несколько лет без родителей в стационаре не потому, что этого обязательно требовало лечение, а потому, что так устроена российская медицина. Ребенок, который не может ходить, сидит дома не потому, что ему это нужно, а потому, что в доме нет пандуса, а у мамы – помощника. Таким образом, одно и то же заболевание может быть более или менее травмирующим в разных условиях.

Ребенок, проживший детство в роли пациента и человека с серьезно ограниченными возможностями, часто вырастает, воспринимая себя именно в этой роли. Кроме того, не получив необходимого ему по возрасту опыта, он неизбежно пропускает какие-то необходимые этапы развития, которые потом трудно наверстать. Девочка с рождения болела раком, четыре года провела в больницах, затем еще три – дома, с ограничением контактов со сверстниками. Наконец, вышла в стойкую ремиссию, и вот, в 14, немного стесняясь, признаётся, что ей больше всего нравится играть с маленькой сестренкой в песочнице, лепить куличики, которые были ей совершенно недоступны в ее дошкольном больничном детстве. У таких детей часто встречается сенсорная депривация, они сильнейшим образом нуждаются в контактных играх, «возне», играх с песком, водой, глиной, длительных прогулках – словом, в специально организованном изучении своего тела и его возможностей. Тогда последствия травмы могут быть смягчены.

● Частые мучительные медицинские процедуры. Тут имеются в виду не прививки и не взятие крови на анализ, а постоянный контакт с врачами и постоянная боль. Важно, что боль никогда не является необходимостью, более того, она вредна, особенно для ребенка. Современная медицина в принципе может сделать без боли почти все. Тем не менее в отечественной медицине этот подход разделяют не все. «Болевая» реабилитация детей с ДЦП, при которой ребенок каждый раз кричит, а маму уговаривают, что «так надо»; суровый стиль общения с ребенком («такой большой мужик, как не стыдно плакать») или обманные манипуляции («я только посмотрю») – все это неэтично и не может быть оправдано ни выгоранием, ни тем, что медики спасают жизни. Чаще всего в случаях, о которых я говорю, речь идет о плановых вещах, которые вполне возможно провести с уважением к ребенку и родителю. Об этом мы поговорим подробнее в главе 23.

Если есть возможность, стоит обеспечить ребенку максимальный комфорт при необходимых медицинских процедурах, требовать от врачей соблюдения медицинского законодательства (в части пребывания вместе с ребенком во время этих процедур, в стационаре просить заменить уколы таблетками). Тех манипуляций, которые не являются необходимыми, лучше избегать. Кстати, еще и поэтому тревожным родителям, склонным подвергать ребенка частым обследованиям, стоит побороться со своей тревогой.

● «Залечивание» ребенка. В предыдущей главе я уже говорила о том, как пагубно может влиять на ребенка постоянное пребывание в роли «слабенького», «нездорового», оберегаемого. Конечно, это влияние не всегда обернется травмой, но в тяжелых случаях может таковым и стать. Что такое тяжелые случаи? Наверное, многие читатели знакомы с книгой Павла Санаева «Похороните меня за плинтусом». Маленький герой этой книги живет в атмосфере непрерывных медицинских процедур, ему угрожают, что он может умереть или что из-за него умрет бабушка. Он не может вести нормальную для ребенка жизнь, его контакты и возможности ограничены. Хуже может быть только делегированный синдром Мюнхгаузена, при котором родитель пользуется ребенком, чтобы получить сочувствие и восхищение, и нередко прямо вызывает у него симптомы болезни. Такой ребенок рискует не дожить до совершеннолетия, так как обнаружить родителей-«мюнхгаузенов» сложно – они умело шифруются, могут долго водить за нос даже опытных врачей.

Несколько лет назад прогремело дело: психически не вполне здоровая, но материально обеспеченная мать оставила новорожденную дочь в платной клинике… на шесть лет. За ней приглядывала няня, а родители со временем совсем перестали навещать девочку. В конце концов история стала достоянием общественности, социальные службы после долгой борьбы и судов сумели вытащить ребенка из больницы и передать в приемную семью. Но потерянного детства, в котором не было важнейших условий для развития ребенка – прежде всего близкого взрослого и эмоциональной привязанности к нему, – девочке уже никто не вернет; кроме того, в семье остались трое старших сыновей, которым постоянно делают МРТ всех органов