Правда - [160]
— Дайте-ка сюда кольцо. Я его плохо рассмотрел.
— Чтой-то вы к нему прицепились? Кольцо да и кольцо. Нечего в нем смотреть.
— Отдайте! — повторил Дзержинский, стараясь не повышать голоса: стены вагончика были тонкие.
Однако мальчишка не отдал кольца, а, напротив, сжал руку в кулак и засунул ее глубоко в карман штанов. Дзержинский, конечно, мог применить силу, но парень был росл, крепок и мог оказать сопротивление, а шум драки привлек бы внимание адъютанта и других офицеров; убить его тоже было нельзя — как потом объяснить этот поступок? И вдруг, прервав его размышления, самозванец сказал:
— А ведь я вас знаю, дяденька! Вы не тот, кем прикидываетесь.
— Что?!
— У меня, чай, ум-то есть маленько... Я напугался страсть, как вас увидал: коли вас прислали меня опознать — стало быть, вы к царевой семье близки были, так? Я думал, вы дяденьке адмиралу тотчас скажете, что я не царевич никакой, и он меня выпнет под зад коленом... А вы чего-то мнетесь... Ну, думаю, разволновался дяденька или глазами слаб; подожду, авось обойдется. А пока вы кашу-то ковыряли, я на вас все глядел, глядел... И признал, кто вы есть. У нас в роду все глазастые, приметливые. И читать я умею. Я ваш портрет фотографический в газетах видел. Хоть вы нынче и без бородки, а глаза-то не спрячешь; глаза у вас уж больно приметные. Вы — Дзержинский, который Чекой заправляет. Вы тут шпионите за адмиралом!
— Ты глупый, лживый мальчишка и больше ничего, — сказал Феликс Эдмундович. (Однако сердце его забилось так, что едва не выскочило из груди.) — Я объясню адмиралу, что ты самозванец, и он велит тебя расстрелять.
— Да ладно вам, дяденька Дзержинский! Я ведь тоже молчать-то не стану, кто вы есть такой.
— Почему же ты не сказал этого офицерам, когда мы завтракали?
— А зачем? — возразил самозванец. — Я б сказал, что вы Дзержинский, а вы б сказали, что я не царевич. Дяденька Колчак отступает, он сердитый; он бы разбираться не стал, а нас обоих велел к стенке поставить. А так — вы меня не выдавайте, и я вас не выдам. Жить-то, чай, хочется!
«Маленький жулик рассуждает верно, — подумал Феликс Эдмундович. — Не по годам хитер и наблюдателен... Ладно; я попытаюсь его разговорить, войти к нему в доверие и выманю у него кольцо, а завтра доложу адмиралу, что он — подлинный царевич Алексей. Колчаку это не понравится, но расстреливать нас он все же не рискнет. Потом я улучу момент для бегства, уеду в Москву, затаюсь и буду ловить ситуацию, максимально подходящую для вступления на престол. Жаль, конечно, что не удалось выяснить местонахождение колчаковского золота! Но теперь, когда у меня есть волшебное кольцо, я и без золота обойдусь... У меня в Москве и так кое-что накоплено... А этот гаденыш пусть остается играть роль царевича — какое мне дело?!»
— Хорошо, считай, что мы договорились, — сказал он. — Ты очень умный мальчик... Кто ты таков? Откуда? Как тебя зовут?
Лесть, видимо, подействовала на мальчишку, и язык его развязался:
— Николаем звать, Колей. Раскулаченные мы. Сослали на Урал. Ваши и сослали. — Мальчишка теперь глядел злобно, как волчонок. — Мы раньше хорошо жили, крепко, и батракам хорошо платили, и ели они с нами за одни столом. А теперь и батраки наши, и мы — все с голоду пухнем.
— Для чего ты выдаешь себя за царевича? — спросил Дзержинский. — Ты вправду надеешься, что адмирал Колчак тебя на трон посадит?
— Что я — дурак? Рано ли, поздно ли, а найдется, кто меня разоблачит. Я потому надумал царевичем прикинуться, чтоб хоть не все время у мамки на шее не сидеть. Дяденька Колчак не больно-то верил, что я царевич, а все ж кормил сытно, одежу купил. Только денег мне в руки не давал. А я хочу денег — мамке отдать, семью кормить надо.
— Я тебе дам денег! — с облегчением воскликнул Дзержинский. — Продай мне кольцо!
— Сто царских золотых — и кольцо ваше.
— Не говори вздора! Эта дрянь столько не стоит.
Феликс Эдмундович, конечно, заплатил бы и в тысячу раз больше, но при себе у него не было даже ста золотых, а одни лишь бумажные деньги, которым никто не доверял. Все его богатства покоились в подземельях Лубянки...
— Ежели дрянь — чего вы так за него уцепились? — резонно заметил Коля.
— А ты почему за него цепляешься? — парировал Феликс Эдмундович. — Эта вещь для тебя что-то значит? — вкрадчиво осведомился он.
Ужасная мысль пришла ему в голову: неужели этот юный прохвост знает о волшебных свойствах кольца?! Конечно, кольцо обретает подлинную силу лишь в руках потомка Иоанна Грозного, но...
— Понятно, значит, — ответил глупый мальчишка, — оно ж золотое. Мамка у одного красноармейца на муку сменяла, когда мы еще жили хорошо. Говорю же: сто червонцев — и забирайте.
Успокоившись, Феликс Эдмундович стал жестоко торговаться, но парень упрямо сжимал губы и качал головой. Феликс Эдмундович чортыхнулся про себя. «Чем больше внимания я проявляю к кольцу, тем больше мальчишке это кажется странно. Он упрямится из крестьянской врожденной хитрости, боясь прогадать. Надо идти ва-банк»,
— Знаешь что, Коля? Шантажист из тебя плохой. Я скажу, что ты самозванец, и мне поверят, потому что я взрослый и у меня есть документы. А тебе никто не поверит. А если отдашь кольцо — я тебя не выдам и сразу уеду отсюда.
Новый роман Дмитрия Быкова — как всегда, яркий эксперимент. Три разные истории объединены временем и местом. Конец тридцатых и середина 1941-го. Студенты ИФЛИ, возвращение из эмиграции, безумный филолог, который решил, что нашел способ влиять текстом на главные решения в стране. В воздухе разлито предчувствие войны, которую и боятся, и торопят герои романа. Им кажется, она разрубит все узлы…
«Истребитель» – роман о советских летчиках, «соколах Сталина». Они пересекали Северный полюс, торили воздушные тропы в Америку. Их жизнь – метафора преодоления во имя высшей цели, доверия народа и вождя. Дмитрий Быков попытался заглянуть по ту сторону идеологии, понять, что за сила управляла советской историей. Слово «истребитель» в романе – многозначное. В тридцатые годы в СССР каждый представитель «новой нации» одновременно мог быть и истребителем, и истребляемым – в зависимости от обстоятельств. Многие сюжетные повороты романа, рассказывающие о подвигах в небе и подковерных сражениях в инстанциях, хорошо иллюстрируют эту главу нашей истории.
Дмитрий Быков снова удивляет читателей: он написал авантюрный роман, взяв за основу событие, казалось бы, «академическое» — реформу русской орфографии в 1918 году. Роман весь пронизан литературной игрой и одновременно очень серьезен; в нем кипят страсти и ставятся «проклятые вопросы»; действие происходит то в Петрограде, то в Крыму сразу после революции или… сейчас? Словом, «Орфография» — веселое и грустное повествование о злоключениях русской интеллигенции в XX столетии…Номинант шорт-листа Российской национальной литературной премии «Национальный Бестселлер» 2003 года.
Орден куртуазных маньеристов создан в конце 1988 года Великим Магистром Вадимом Степанцевым, Великим Приором Андреем Добрыниным, Командором Дмитрием Быковым (вышел из Ордена в 1992 году), Архикардиналом Виктором Пеленягрэ (исключён в 2001 году по обвинению в плагиате), Великим Канцлером Александром Севастьяновым. Позднее в состав Ордена вошли Александр Скиба, Александр Тенишев, Александр Вулых. Согласно манифесту Ордена, «куртуазный маньеризм ставит своей целью выразить торжествующий гедонизм в изощрённейших образцах словесности» с тем, чтобы искусство поэзии было «возведено до высот восхитительной светской болтовни, каковой она была в салонах времён царствования Людовика-Солнце и позже, вплоть до печально знаменитой эпохи «вдовы» Робеспьера».
Неадаптированный рассказ популярного автора (более 3000 слов, с опорой на лексический минимум 2-го сертификационного уровня (В2)). Лексические и страноведческие комментарии, тестовые задания, ключи, словарь, иллюстрации.
Эта книга — о жизни, творчестве — и чудотворстве — одного из крупнейших русских поэтов XX пека Бориса Пастернака; объяснение в любви к герою и миру его поэзии. Автор не прослеживает скрупулезно изо дня в день путь своего героя, он пытается восстановить для себя и читателя внутреннюю жизнь Бориса Пастернака, столь насыщенную и трагедиями, и счастьем. Читатель оказывается сопричастным главным событиям жизни Пастернака, социально-историческим катастрофам, которые сопровождали его на всем пути, тем творческим связям и влияниям, явным и сокровенным, без которых немыслимо бытование всякого талантливого человека.
Реальность — это то, что мы ощущаем. И как мы ощущаем — такова для нас реальность.
Я был примерным студентом, хорошим парнем из благополучной московской семьи. Плыл по течению в надежде на счастливое будущее, пока в один миг все не перевернулось с ног на голову. На пути к счастью мне пришлось отказаться от привычных взглядов и забыть давно вбитые в голову правила. Ведь, как известно, настоящее чувство не может быть загнано в рамки. Но, начав жить не по общепринятым нормам, я понял, как судьба поступает с теми, кто позволил себе стать свободным. Моя история о Москве, о любви, об искусстве и немного обо всех нас.
Сергей Носов – прозаик, драматург, автор шести романов, нескольких книг рассказов и эссе, а также оригинальных работ по психологии памятников; лауреат премии «Национальный бестселлер» (за роман «Фигурные скобки») и финалист «Большой книги» («Франсуаза, или Путь к леднику»). Новая книга «Построение квадрата на шестом уроке» приглашает взглянуть на нашу жизнь с четырех неожиданных сторон и узнать, почему опасно ночевать на комаровской даче Ахматовой, где купался Керенский, что происходит в голове шестиклассника Ромы и зачем автор этой книги залез на Александровскую колонну…
В городе появляется новое лицо: загадочный белый человек. Пейл Арсин — альбинос. Люди относятся к нему настороженно. Его появление совпадает с убийством девочки. В Приюте уже много лет не происходило ничего подобного, и Пейлу нужно убедить целый город, что цвет волос и кожи не делает человека преступником. Роман «Белый человек» — история о толерантности, отношении к меньшинствам и социальной справедливости. Категорически не рекомендуется впечатлительным читателям и любителям счастливых финалов.
Кто продал искромсанный холст за три миллиона фунтов? Кто использовал мертвых зайцев и живых койотов в качестве материала для своих перформансов? Кто нарушил покой жителей уральского города, устроив у них под окнами новую культурную столицу России? Не знаете? Послушайте, да вы вообще ничего не знаете о современном искусстве! Эта книга даст вам возможность ликвидировать столь досадный пробел. Титанические аферы, шизофренические проекты, картины ада, а также блестящая лекция о том, куда же за сто лет приплыл пароход современности, – в сатирической дьяволиаде, написанной очень серьезным профессором-филологом. А началось все с того, что ясным мартовским утром 2009 года в тихий город Прыжовск прибыл голубоглазый галерист Кондрат Евсеевич Синькин, а за ним потянулись и лучшие силы актуального искусства.