Прасковья Ангелина - [11]
— Все наяву и в то же время как во сне, — усмехнулась Наташа Радченко.
— Что как во сне? — переспросила Паша.
— Вижу, на рассвете поведу машины в степь.
В этот момент стало еще темнее и где-то в небесной вышине глухо прокатился гром. Обложной дождь покрыл землю.
— Как же нам не везет, Паша! — печально сказала Наташа.
Как же обрадовались подруги, когда через несколько часов увидели ясное и чистое утро! Небо как по заказу очистилось от туч, и первые лучи солнца осветили деревню.
Девушки повеселели и вышли к машинам. Было лучшее время для начала работы. Машины дрогнули и плавно двинулись вперед. Последнее легкое облачко проплыло где-то в вышине и исчезло, словно растаяло в бездонной голубизне неба.
Головную машину вела Паша, за нею шли Наташа Радченко, Люба Федорова, Вера Анастасова…
Четко выдерживая дистанцию, тракторы медленно двигались по главной улице деревни. Радости девушек не было границ.
— Вперед, подруженьки! — Паша включила большую скорость, отпустила педаль сцепления. Ветер растрепал и отбросил копну ее волос.
Вот головная машина уже перевалила через пригорок, еще минута, и начнутся колхозные поля. Но что это?! Навстречу тракторам двигалась огромная толпа женщин. Вооруженные дубинами, вилами и лопатами, они обступили машины.
Паша остановила свой трактор. За ней остановились и другие.
Женщины подняли шум, требуя кровавой расправы над «душегубками» полей.
Больше всех бушевала бабка Марфа Васильевна, тоже пришедшая сюда со своим дружком Титычем.
— Тяните заводилу… дочку голоштанного! — раздался чей-то истеричный голос.
— Поворачивай оглобли!..
— Не пусти-им бабьи машины на поля!
— Пашку на расправу!..
Гриценко подошел к головному трактору, загудел:
— Земли наши портить не дадим!
Паша с силой оттолкнула бабку Марфу от трактора. Та схватила девушку за руку, пытаясь стащить ее на землю. Но опасность придала Паше силы, и бабка с Титычем ничего не могли с нею поделать. Она как влитая сидела за рулем своей машины. Неизвестно, чем кончилась бы эта борьба, если бы не подоспел Иван Михайлович Куров. Его появление сразу остудило толпу.
— Чего же не пускать вертихвосток! Земля-то все одно не наша, — посмеиваясь, тихо говорил Гриценко. — Пусть поездят, поковыряют поля.
Куров рывком схватил его за руку и строго потребовал отойти в сторону, дать дорогу машинам.
Паша встала во весь рост на своей головной машине и молча, еще не оправившись от пережитого, смотрела, как Иван Михайлович наводит порядок.
— Что же нам делать, Иван Михайлович? — тихо спросила она.
— Что делать? Включить моторы и перебираться в поле.
Паша схватила заводную ручку, провернула раз, другой… Мотор не включался.
— Хватит машины мучить! — опять крикнул кто-то из толпы.
— Выходит, не девки на машинах ездят, а машины на них!..
— Ай, ловко!
— Неправда! — крикнул Василек Кирьязиев и подскочил к Пашиному трактору.
Она протянула ему ключи.
Василек потянулся к мотору, исправил магнето.
— Все в порядке, — сказал он, запустив мотор. — Трогай, Паша!
Машины двинулись в путь. Шли медленно, будто по неисследованной трассе. Девушки работали молча, и так же молча двигалась за тракторами толпа женщин. Но вот машины дошли до края поля, развернулись и двинулись строем вперед.
Ровный рабочий гул разнесся далеко вокруг.
Постепенно дело наладилось. Работали час, другой, третий. Как Паша и ожидала, подруги ее хорошо вели машины — по ровной борозде.
Во второй половине дня Паша опять увидела Ивана Михайловича.
— Что? Жарковато было, Паша, а? — спросил Куров, улыбаясь.
Паша весело посмотрела ему в лицо.
— Жарковато…
Куров поднялся на трактор.
— Вот так, Паша, все с бою берется. Борись за новую жизнь на родной земле, — сказал он, пожав ей крепко руку.
За первые три дня Паша и ее подруги вспахали под яровую пшеницу до трехсот гектаров земли. Потом сами же эту землю и засеяли. Семена хорошо ложились в прогретую солнцем землю.
Прошло еще шесть дней. Вся перепаханная тракторами степь от края до края зазеленела, словно покрылась бархатным ковром.
«Радуйтесь и гордитесь, — мысленно говорила Паша своим подругам. — Смотрите, какие земли поднимаем мы к новой жизни. А нам не верили… Пусть же приходят наши отцы и матери и любуются зелеными всходами».
Вечерние тени сгустились над степью. От оврага повеяло прохладой. Пронесся порыв ветра, и снова полил дождь. Машины с трудом продвигались по залежным землям. Трактористки работали из последних сил — был дорог каждый час, а погодные условия не благоприятствовали им. Внешне Паша держалась спокойно, но в-душе волновалась за своих подруг.
Девушки сутками не покидали поля, а впереди еще было много дела…
Быстро пролетела первая неделя.
Как-то в воскресенье утром в степь примчались из деревни мальчишки — учащиеся здешней школы.
— «Мужчины» к нам в гости пожаловали, — увидев их, сказала Вера Юрьева.
Она остановила свой трактор и тотчас же была окружена гостями.
— Все-таки вспомнили о нас, — засмеялась Наташа. — Она подошла к двум мальчуганам, стоявшим рядом, обняла их и повторила, притянув к себе: — «Мужчины»!
— Мы давно собирались, да нас не пускали, — сказал темноволосый мальчуган.
Ребята принесли трактористкам белый хлеб, молоко, сало, масло. Девушки благодарили их за ласку и заботу и, конечно, стали первым долгом показывать свои машины. Восторг у мальчишек был огромный.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«…Митрополитом был поставлен тогда знаменитый Макарий, бывший дотоле архиепископом в Новгороде. Этот ученый иерарх имел влияние на вел. князя и развил в нем любознательность и книжную начитанность, которою так отличался впоследствии И. Недолго правил князь Иван Шуйский; скоро место его заняли его родственники, князья Ив. и Андрей Михайловичи и Феодор Ив. Скопин…».
Джон Нейхардт (1881–1973) — американский поэт и писатель, автор множества книг о коренных жителях Америки — индейцах.В 1930 году Нейхардт встретился с шаманом по имени Черный Лось. Черный Лось, будучи уже почти слепым, все же согласился подробно рассказать об удивительных визионерских эпизодах, которые преобразили его жизнь.Нейхардт был белым человеком, но ему повезло: индейцы сиу-оглала приняли его в свое племя и согласились, чтобы он стал своего рода посредником, передающим видения Черного Лося другим народам.
Аннотация от автораЭто только кажется, что на работе мы одни, а дома совершенно другие. То, чем мы занимаемся целыми днями — меняет нас кардинально, и самое страшное — незаметно.Работа в «желтой» прессе — не исключение. Сначала ты привыкаешь к цинизму и пошлости, потом они начинают выгрызать душу и мозг. И сколько бы ты не оправдывал себя тем что это бизнес, и ты просто зарабатываешь деньги, — все вранье и обман. Только чтобы понять это — тоже нужны и время, и мужество.Моя книжка — об этом. Пять лет руководить самой скандальной в стране газетой было интересно, но и страшно: на моих глазах некоторые коллеги превращались в неопознанных зверушек, и даже монстров, но большинство не выдерживали — уходили.
Эта книга воссоздает образ великого патриота России, выдающегося полководца, политика и общественного деятеля Михаила Дмитриевича Скобелева. На основе многолетнего изучения документов, исторической литературы автор выстраивает свою оригинальную концепцию личности легендарного «белого генерала».Научно достоверная по информации и в то же время лишенная «ученой» сухости изложения, книга В.Масальского станет прекрасным подарком всем, кто хочет знать историю своего Отечества.
В книге рассказывается о героических боевых делах матросов, старшин и офицеров экипажей советских подводных лодок, их дерзком, решительном и искусном использовании торпедного и минного оружия против немецко-фашистских кораблей и судов на Севере, Балтийском и Черном морях в годы Великой Отечественной войны. Сборник составляют фрагменты из книг выдающихся советских подводников — командиров подводных лодок Героев Советского Союза Грешилова М. В., Иосселиани Я. К., Старикова В. Г., Травкина И. В., Фисановича И.
Судьба Рембрандта трагична: художник умер в нищете, потеряв всех своих близких, работы его при жизни не ценились, ученики оставили своего учителя. Но тяжкие испытания не сломили Рембрандта, сила духа его была столь велика, что он мог посмеяться и над своими горестями, и над самой смертью. Он, говоривший в своих картинах о свете, знал, откуда исходит истинный Свет. Автор этой биографии, Пьер Декарг, журналист и культуролог, широко известен в мире искусства. Его перу принадлежат книги о Хальсе, Вермеере, Анри Руссо, Гойе, Пикассо.
Эта книга — наиболее полный свод исторических сведений, связанных с жизнью и деятельностью пророка Мухаммада. Жизнеописание Пророка Мухаммада (сира) является третьим по степени важности (после Корана и хадисов) источником ислама. Книга предназначена для изучающих ислам, верующих мусульман, а также для широкого круга читателей.
Сергея Есенина любят так, как, наверное, никакого другого поэта в мире. Причём всего сразу — и стихи, и его самого как человека. Но если взглянуть на его жизнь и творчество чуть внимательнее, то сразу возникают жёсткие и непримиримые вопросы. Есенин — советский поэт или антисоветский? Христианский поэт или богоборец? Поэт для приблатнённой публики и томных девушек или новатор, воздействующий на мировую поэзию и поныне? Крестьянский поэт или имажинист? Кого он считал главным соперником в поэзии и почему? С кем по-настоящему дружил? Каковы его отношения с большевистскими вождями? Сколько у него детей и от скольких жён? Кого из своих женщин он по-настоящему любил, наконец? Пил ли он или это придумали завистники? А если пил — то кто его спаивал? За что на него заводили уголовные дела? Хулиган ли он был, как сам о себе писал, или жертва обстоятельств? Чем он занимался те полтора года, пока жил за пределами Советской России? И, наконец, самоубийство или убийство? Книга даёт ответы не только на все перечисленные вопросы, но и на множество иных.
Жизнь Алексея Толстого была прежде всего романом. Романом с литературой, с эмиграцией, с властью и, конечно, романом с женщинами. Аристократ по крови, аристократ по жизни, оставшийся графом и в сталинской России, Толстой был актером, сыгравшим не одну, а множество ролей: поэта-символиста, писателя-реалиста, яростного антисоветчика, национал-большевика, патриота, космополита, эгоиста, заботливого мужа, гедониста и эпикурейца, влюбленного в жизнь и ненавидящего смерть. В его судьбе были взлеты и падения, литературные скандалы, пощечины, подлоги, дуэли, заговоры и разоблачения, в ней переплелись свобода и сервилизм, щедрость и жадность, гостеприимство и спесь, аморальность и великодушие.