Прапорщик Щеголев - [31]

— Да, дело сделано чисто, что и говорить, — согласился старший офицер.

— Русские обстреляли корабль и шлюпку под парламентерским флагом.

— Да ведь шлюпка в это время болталась в четверти мили с противоположной стороны.

— Пусть они доказывают, где была в этот момент шлюпка. Батарея стреляла по шлюпке, и ядра падали в непосредственной близости... Матросы под присягой покажут это. А понадобится, так можно найти и повреждения на шлюпке от близко упавшего ядра. За этим дело не станет!

— Скажите, сэр, а действительно консулы уже выехали из России?

Вместо ответа Лоринг протянул старшему офицеру австрийскую газету, где было подчеркнуто:

«Вена, 20 марта. Сегодня в Вену из Одессы прибыли английский консул господин Иемс и французский консул господин де Вуазен».

* * *

Прошло несколько дней. Горизонт оставался чист, и в Одессе понемногу стали забывать о пришельце. Может быть, и в самом деле ничего особенного не было в посещении английского парохода? В конце концов могло же быть, что корабль действительно зашел за консулами.

То, что оба консула уже давно выехали из города, еще ничего не означало, – они могли задержаться в дороге. Натуральным казалось и любопытство корабля. Как утерпеть и не заглянуть на батареи? Сунули нос и получили ядро! Больше не появятся.

Ясным утром 1 апреля Щеголев сидел на мерлоне своей батареи. Грело солнышко, голубело тихое море. Чистый воздух опьянял.

Прапорщик снял тяжелую лакированную каску с высокой пикой и медным орлом, расстегнул мундир.

На батарее в разных местах расположились солдаты – чинили рубахи, сапоги, чистили пушки.

У воды, забравшись на просмоленные сваи, сидели с удочками ребятишки. Казалось, они ничего не замечали, кроме своих поплавков. Но вот на молу появилась команда Луиджи Мокки. Маленькие рыболовы, побросав удочки, бросились к пушке и, опередив группу Мокки, с грохотом покатили ее по камням. Такая картина повторялась теперь ежедневно: ребята завоевали себе право катать пушку на берег и обратно.

Начались занятия. Ребятишки, сидя где попало, внимательно наблюдали, бросая иногда хлесткие замечания:

– Теперича, дяденька, – говорили они Луиджи, – ежели тебя убьют, так мы тебя заменим! Мы уже научились стрелять.

– Когда же вы успели? – спрашивал Мокки. – Где?

– А туточка. Пока тебе дяденька Осип растолкует что к чему, мы уже знаем. Дай нам выстрелить, так сам увидишь.

– Ишь, чего захотели! – крутил головой Осип. – Да ежели пушка пальнет, так у вас враз штанишки заржавеют.

– Не заржавеют! – кричали хором. – Ты не очень-то пужай нас – не боимся!

Слушая эту перепалку, прапорщик молча улыбался.

Вдруг вблизи раздался топот копыт.

Из-за сарая выехал казак и направился прямо к командиру батареи.

– Ваше благородие! – сказал он, перегибаясь с седла. – Из штаба приказано передать вам, что возле Большого Фонтана показались три парохода.

И казак ускакал дальше.

Ученье прекратилось. Все забегали, приводя батарею в боевой порядок.

Одни бросились открывать пороховой погреб, другие разводили огонь в ядрокалильной печи. Солдат Никита Гацан стал выпроваживать ребят. Те, притихшие и испуганные, не сопротивлялись и быстро выбежали на берег, но дальше не пошли.

– Пусть остаются на берегу, – махнул рукой прапорщик. – Там безопасно.

Федор Рыбаков с подзорной трубой сидел на мачте «Андии».

– Вижу три парохода! – прокричал он. – Маловато что-то.

«Опять разведчики, – решил Щеголев. – Но можно ожидать и нападения».

Через полчаса пароходы подошли и стали на якорь вдали от батарей. Подняли флаги: на двух кораблях – английские, на третьем – французский. Немного спустя от борта одного из пароходов отвалила шлюпка под парламентерским флагом.

В полдень на батарею заглянул адъютант Богданович.

– Ну как вы тут воевать собираетесь?

– Да мы готовы, – ответил командир батареи. – Вот опять гости пожаловали, – махнул он рукой на пароходы, стоявшие на рейде. – Не знаете ли, чего им надо?

– Опять, наверно, разведка. Письмо командующему прислали, жалуются, будто бы мы шлюпку их под парламентерским флагом обстреляли, флаг оскорбили... А шлюпки и близко возле «Фуриуса» не было.

– Наглейшая ложь! – возмутился прапорщик. – Я сам все видел. Могу принести присягу в том, что по шлюпке никто не стрелял...

– Да в этом никто и не сомневается. На бульваре были тысячи народа – все видели, как дело было... Это разведчики, говорю вам.

– Так чего же они стоят?

– А черт их знает, – зевнул адъютант. – Должно быть, ответа дожидаются. Генерал сейчас в соборе, вечером, сказал, напишет.

Утром следующего дня генерал Сакен послал свой ответ англичанам:

«Одесса, 2 апреля 1854 года. Генерал-адъютант барон Остен-Сакен почитает долгом выразить адмиралу Дундасу изумление, возбужденное в нем известием, будто бы из Одесской гавани стреляли по фрегату «Фуриус», находившемуся под переговорным флагом.

По прибытии фрегата было произведено два холостых пушечных выстрела, вследствие которых он поднял свой флаг и остановился вне выстрела.

Лодка под белым флагом тотчас же отправилась от фрегата к молу, где ее встретил дежурный офицер, который на вопрос английского офицера ответил, что английский консул уже выехал из Одессы. Без дальнейших переговоров лодка повернула обратно и уже подходила к фрегату, как тот, вместо того чтобы ее дождаться, двинулся в направлении к молу, оставив лодку влево от себя, и приблизился к батарее на расстояние пушечного выстрела.