Прапорщик Щеголев - [25]
— Мать ты моя, что делается! — удивлялся Осип. — Никогда такого в порту еще не было.
— Торопятся, — говорил Рыбаков, — ждут!.. Эх, штормик бы сейчас, кораблики задержать.
Но погода стояла ясная и тихая.
Уходя вечером с батареи, прапорщик собрал весь гарнизон и сказал:
— Старшим на время моего отсутствия остается кондуктор Рыбаков, а за ним Ахлупин!
В штабе, куда прапорщик зашел за новостями, толком никто ничего не знал.
Задолго до рассвета прапорщика разбудил какой-то шум в доме: хлопали двери, слышались торопливые шаги и тревожные голоса. Прапорщик выглянул из комнаты и в коридоре заметил Ваню.
— Маменьке плохо, — сказал мальчик.
— Что с ней? — встревожился Щеголев.
— Расстроились очень. Дворовые наши вернулись из порта, рассказывают, что иностранные корабли в гавани задержаны... Войну объявили. Маменька пшеничку не всю продали, а теперь вывозить хлеб запрещено. Маменька и заболели. Уже за лекарем послали.
Через несколько минут прапорщик был на батарее. В предутренней тишине при свете горящих пальников серьезно глядели лица солдат, грозно темнели пушки. Зарядные ящики стояли раскрыты.
Батарея была в полной боевой готовности. Но из штаба никаких сообщений не поступало. Только на рассвете к Щеголеву прибежал запыхавшийся посыльный.
— Извольте принять пакет, ваше благородие. Был у вас дома, ваше благородие, сказали, что вы здесь, вот и прибежал...
Прапорщик схватил пакет, одним движением вскрыл его. Это был приказ, запрещающий кораблям выходить из гавани.
— Наконец-то!— сказал Щеголев. — Жаль, что поздно наши спохватились. Многие ночью ушли.
С утра на батарее стало появляться высокое начальство. Прибыл даже генерал Сакен. Осмотрел батарею, остался доволен.
— Ваша и Третья батареи находятся в прекрасном состоянии. Вижу, что оба командира достойны высокого звания русского офицера.
Походил возле пушек, осеняя каждую крестным знаменьем, и уехал.
— Ну, зарядил генерал пушки святостью, — пошутил кто-то из солдат, — теперь не бойся!
От адъютантов прапорщик узнал, что поздно вечером фельдъегерь[5] привез царский манифест о разрыве дипломатических отношений с Англией и Францией, а также приказ о наложении эмбарго[6] на суда, принадлежащие этим державам.
Хотя разрыв дипломатических отношений еще не означал войны, но в городе это было воспринято именно так.
На улицах появилось множество военных — шли на Бессарабию войска. Местное население окружало их вниманием и заботой. За отсутствием казарм, командование размещало солдат и офицеров по квартирам. Хозяева, особенно те, кто попроще, встречали их радушно и гостеприимно.
— Как же, — говорили, — не поделиться с солдатиками? Чем богаты, тем и рады. Ведь они защитники наши! На них вся надежда!
В порту сразу стало тихо. Толпы грузчиков целыми днями сидели на пристанях, ожидая работы, а ее не было. Поговаривали, что в скором времени все запасы зерна будут из Одессы вывезены из опасения, что они могут попасть в руки неприятеля, если тому удастся высадиться и занять город. Жизнь с каждым днем становилась трудней. Многие шлю работать к Сакену только за харчи.
А в домах богачей каждый день играла музыка, в ярко освещенные окна видно было, как кружились пары, слышались пьяные крики. Каждый день кто-нибудь давал бал, стараясь во всем превзойти своих предшественников.
Озлобленно глядели простолюдины на эти дома, на проносившихся рысаков, на десятки экипажей, стоявших по ночам у подъездов.
— Да что же это, братцы? Нашествие неприятеля отечеству угрожает, а они!..
По улицам ловили шпионов. Достаточно было заговорить по-французски — тотчас же схватят и отведут в часть, намяв по дороге бока. Правда, проверив, задержанных сейчас же отпускали, но народ продолжал видеть шпионов в каждом, кто говорил не по-русски.
Мальчишки, стараясь перекричать друг друга, орали:
В двадцатых числах февраля в Одессу прибыл артиллерийский полковник Мещерский. С его прибытием в городе сразу же была устроена мастерская по изготовлению пушечных лафетов, станков, зарядных ящиков и платформ.
Едва началась весна, как слухи один вздорнее другого поползли по городу. Непонятно было, откуда они брались, если иностранные корабли в Одессу больше не приходили. Говорили, будто в Константинополе был страшный пожар, будто народ поднялся против союзников, прогнал их и требует от султана замирения с Россией.
Не успел смолкнуть этот слух, как возник новый: война скоро должна кончиться, так как в Европе без русского хлеба голод, люди мрут на улицах.
Марья Антоновна радовалась:
— Вот видишь, — говорила она мужу. — Может, и к лучшему, что пшеничку не всю продали. Дай срок, дороже продадим!
Корнила Иванович отмалчивался.
Но, несмотря на эти слухи, некоторые из жителей побогаче снимали дома от моря подальше — на Молдаванке, в Романовской Слободке. Некоторые уезжали из города. Каждое утро скрипели груженные доверху возы, направляясь, большей частью, на Вознесенск.
— Удирают баре-то! — говорил простой народ. — Нет того в мыслях, чтобы защищаться... Как крысы с гибнущего корабля бегут... Ан нет, наш корабль не погибнет! Где же это видано, чтобы русский город супостату отдать!
Подробная и вместе с тем увлекательная книга посвящена знаменитому кардиналу Ришелье, религиозному и политическому деятелю, фактическому главе Франции в период правления короля Людовика XIII. Наделенный железной волей и холодным острым умом, Ришелье сначала завоевал доверие королевы-матери Марии Медичи, затем в 1622 году стал кардиналом, а к 1624 году — первым министром короля Людовика XIII. Все свои усилия он направил на воспитание единой французской нации и на стяжание власти и богатства для себя самого. Энтони Леви — ведущий специалист в области французской литературы и культуры и редактор авторитетного двухтомного издания «Guide to French Literature», а также множества научных книг и статей.
Мемуары де Латюда — незаменимый источник любопытнейших сведений о тюремном быте XVIII столетия. Если, повествуя о своей молодости, де Латюд кое-что утаивал, а кое-что приукрашивал, стараясь выставить себя перед читателями в возможно более выгодном свете, то в рассказе о своих переживаниях в тюрьме он безусловно правдив и искренен, и факты, на которые он указывает, подтверждаются многочисленными документальными данными. В том грозном обвинительном акте, который беспристрастная история составила против французской монархии, запискам де Латюда принадлежит, по праву, далеко не последнее место.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Эта история произошла в реальности. Её персонажи: пират-гуманист, фашист-пацифист, пылесосный император, консультант по чёрной магии, социологи-террористы, прокуроры-революционеры, нью-йоркские гангстеры, советские партизаны, сицилийские мафиози, американские шпионы, швейцарские банкиры, ватиканские кардиналы, тысяча живых масонов, два мёртвых комиссара Каттани, один настоящий дон Корлеоне и все-все-все остальные — не являются плодом авторского вымысла. Это — история Италии.
В книгу вошли два романа ленинградского прозаика В. Бакинского. «История четырех братьев» охватывает пятилетие с 1916 по 1921 год. Главная тема — становление личности четырех мальчиков из бедной пролетарской семьи в период революции и гражданской войны в Поволжье. Важный мотив этого произведения — история любви Ильи Гуляева и Верочки, дочери учителя. Роман «Годы сомнений и страстей» посвящен кавказскому периоду жизни Л. Н. Толстого (1851—1853 гг.). На Кавказе Толстой добивается зачисления на военную службу, принимает участие в зимних походах русской армии.
В книге рассматривается история древнего фракийского народа гетов. Приводятся доказательства, что молдавский язык является преемником языка гетодаков, а молдавский народ – потомками древнего народа гето-молдован.