Практикум - [16]

Шрифт
Интервал

— А че сразу… Ладно, ладно, только лицо больше такое не делай. И мазь бы взял у Зыбуниной в самом деле.

К концу дня дом был приведен в относительный порядок. От запаха Кате удалось избавиться с помощью каких-то чадящих трав. И, справедливости, ради, стало действительно лучше. Мы пытались разжечь печь, однако весь дым повалил внутрь. Тогда Зыбунина подсказала, что нужно прочистить дымоход. С чем, кстати, Аганин, как маг ветра, довольно неплохо справился. Через полчаса в печке плясал огонь, а дом медленно, но неотвратимо наполнялся теплом.

К тому времени я изучил все, что нам предоставило МВДО. По легенде — мы студенты тверской сельхозакадемии, специальность «Лесное дело». Прибыли для моделирования экосистем и лесного ландшафтоведения. Я даже непроизвольно выругался. Они там в Министерстве совсем с ума все посходили? Как это вслух местным вообще говорить? Ладно, придумаем что-нибудь.

Более интересная информация была про жертв. Две женщины, один мужчина. Насильственная смерть. У мужика отсутствует лицо (к сожалению, даже фотографии приложили), у одной женщины правая рука по локоть, у другой часть бедра. Странный вкус у этого юды.

Если честно, мне было очень страшно. Где-то поблизости бродил зверь, разумный, если верить отчету, который любил жрать людей. Будто подслушав мои мысли, подал голос Рамик.

— Блин, жрать охота.

— Там полмешка картошки, — ответила Катя. — Наверное, поборник оставил.

Я хотел было вызваться на чистку корнеплода, но замер. Вдалеке, в лесу, раздался жалобный то ли плач, то ли вой. Мне показалось, что едва различимый, но все в комнате испуганно переглянулись. А следом кто-то поскреб в дверь.

Глава 6

В главе используются стихи Варвары Панюшкиной


Вообще, соваться в дом к испуганным магам, пусть еще и недоучкам, занятие, мягко говоря, небезопасное. Но в разумности юдо сомневаться не приходилось. Потому что когда я открыл дверь, готовый продемонстрировать непрошенному гостю весь волшебный арсенал, там стоял Куракин.

— Я, в общем, был не прав, — виновато он опустил голову.

Если я чему-то и научился в детстве, которое прошло во дворе, то это не добивать слабых. Я видел, как загнанные в угол пацаны, дрались так, будто от этого зависела как минимум жизнь всех их родных. У каждого была точка кипения. Когда ты начинал преобразовываться во что-то совершенно иное.

Куракин не привык извиняться, как не привык быть виноватым. Есть такой тип людей. Они не признают своей ошибки, даже если это снимут на тысячи камер. Поэтому в «извинения» высокородного я не поверил ни на минуту, однако и издеваться над ним перед остальными не стал.

— Все уже выполняли часть своих обязанностей, — только и сказал я ему. — С тебя чистка картошки.

Аганин отвернулся, разглядывая наступающую ночь в крохотном окне, Терлецкая едва заметно ехидно улыбнулась. Зыбунина легонько зевнула, давая понять, что это ее не касается.

— Но я… не умею, — растерялся Куракин.

— Научишься, я покажу.

После трех совместных картофелин высокородный угрюмо склонился над кастрюлей, уйдя в процесс с головой. Получалось, конечно, так себе. С остатков его кожуры можно было делать еще какое-нибудь блюдо. Но вмешиваться в воспитательный процесс я не стал. К тому же, картошка все равно халявная.

— Чудо-юдо рыба-кит, он под деревом сидит, воробьем он стать мечтает, книги он про птиц читает, — устроившись на табурете, задумчиво вещал Рамик.

— Чего ты бормочешь? — встрепенулся я.

— Да так, ничего, стишок детский.

— А ты помнишь его?

— Ну вроде. Так, как там дальше?… книги он про птиц читает… И в один прекрасный день через лес летел олень! Кит увидел, говорит: он летает, а я — кит. Надо ж было ухитриться, чтобы рыбой уродиться. Э… дальше не помню, — почесал он макушку.

— Ходит-бродит рыба-кит, и себе он говорит: был бы я малюткой-птицей, был бы я лесной синицей, я б летал через леса, слышал птичьи голоса.

Мы не заметили, как подошла Терлецкая. При ее постоянном присутствии легкая боль в груди, словно кто-то сдавил ребра, усиливалась, поэтому я мог безошибочно определить как далеко находится высокородная. Говорила Света нараспев, с интонациями, будто участвовала в конкурсе чтецов. Я даже на мгновение заслушался.

— Мне в детстве тоже этот стишкок рассказывали, — закончила она.

— То есть чудо-юдо — это рыба, которая хочет стать птицей?

— Если ты серьезно относишься к детским стихам, — встретила в штыки эту версию Катя. Скорее всего потому, что стихотворение вспомнила Терлецкая.

— Стишок, который знают и немощные, прости Рамиль, и маги, — пожал я плечами. — Возможно, в этом что-то есть.

— Жрать охота, — протянул Рамик. И негромко добавил, указывая на Куракина. — Долго он еще?

— Хочешь, можешь помочь, — предложил ему я.

— Не хочу. Но если будем его ждать, с голоду помрем, — взял ножик со стола Рамиль.

Чуть позже к нему присоединился и Аганин, мастерство чистки которого было едва ли лучше, чем у его высокородного друга. С горем пополам, но через минут пятнадцать, в первую очередь, благодаря Рамику, процедура была завершена. Но на этом подвиги моего татарского друга не закончились.

Рамиль нашел чугунную сковородку, остатки масла, и с мастерством, которое не снилось всяким Гордонам Рамзи, пожарил картошку. Получилась она жирненькая, поджаренная, хрустящая. Я чуть слюной не изошел, пока наконец сковорода не оказалась на столе. Вот тут все различие между разночинцами и высокородными пропало. Даже наша принцесса на горошине Терлецкая жадно уплетала высококалорийное блюдо. Про Аганина с Куракиным и говорить не приходилось. Они же приложили руку к созданию ужина.


Еще от автора Дмитрий Александрович Билик
Тайная дверь

Магия, загадочные существа, сверхспособности. Безумие, скажете вы? Я сам думал так еще совсем недавно. До того момента, пока на моем пороге не появилось двое людей из Департамента образования. Только не нашего, а магического. Мол, я не просто одаренный маг, а уникум. Кто это такой и почему именно уникумы мрут как мухи — придется узнать в самое ближайшее время.


Временщик 2

Множество миров напряженно внимают слухам о появлении на окраинах Игрока. Того, кто может убить противника одним ударом. Того, кто обладает могущественными Ликами. Человека, который выпутывается из любых передряг. В общем, все говорят обо мне. А я… пойду возьму пива и посмотрю, что домовой приготовил на ужин.


Временщик 4

Враги повержены, Бранн трусливо сбежал, а все остальные смотрят на меня с опаской. Ибо нет в Отстойнике Игрока, чьи Лики были бы могущественнее. Однако существует самый опасный противник, которого еще предстоит одолеть. Тот, чье поведение непредсказуемо, а ярость беспощадна. И этот противник — я сам.


Временщик 3

Морос мертв. Однако перед смертью он подложил свинью всему Отстойнику. И теперь печать, сдерживающая остальных Всадников, сломана. Стражи и Видящие готовятся к войне, итог которой может изменить всю расстановку сил в нашем окраинном мире. А все мои мысли сейчас в Эллизии, где, по словам Лиция, сокрыт Сертхол. Иллюстрации (смотреть в доп. материалах) — Ева Черника https://www.instagram.com/eva_chernika/.


Беллум

Заключительная книга цикла.


Книга Трех

Казалось, все начало налаживаться. Получен первый ранг в волшебном мире, почти «приручен» плутоватый банник, сила с каждым днем становится все более послушной. Живи и радуйся. Вот только у высокородных на мой счет какие-то свои планы. И придется постараться, чтобы не стать пешкой в их игре.


Рекомендуем почитать
Корсары из Логова Демона

Капитан Александр Корсунь, состоит в ЧВК Братство корсаров. Он ведет жизнь наемного капитана, помогая на своем корабле колониям разрозненного человечества. Решая проблемы трех ведущих супердержав, он добивается известности и хорошей прибыли, но в галактике появляется неизвестный враг, атакующий человеческие колонии и станции, заставляя его принять опасный контракт из рук Братства корсаров. Абордажи пиратских фрегатов, сражения крупных флотов в космосе, через это предстоит пройти Капитану Сильверу, и узнать лицо нового врага всего человечества.


Война, которой не было

Этот небольшой сборник сформировался из рассказов, основанных на воспоминаниях о командировке в Нагорно-Карабахскую область в самый разгар межнационального конфликта, вылившегося в страшную войну. Он был издан небольшим тиражом в 500 экземпляров в 2007 году. Позже многие рассказы вошли в мою книгу «На грани жизни», а те, которые не вошли, так и остались в этом, уже похудевшем сборнике. Представляю на ваш суд рассказы об обыденной жизни на войне. Рассказы без прикрас. Как было, так и описал.


Ставка на пророчество

Жизнь героя книги как и большинства людей, скучна и сера. Он совершенно обычный человек, с абсолютно обычной жизнью. Все меняется, когда его затягивает в кардинально другой мир. Другой мир, который существует тайно, в человеческом и разделен между четырьмя могущественными фракциями. И естественно этот самый мир абсолютно не рад тому, что в нем оказался обычный человек. Охотники по его следу, уже выдвинулись в путь, союзников можно пересчитать по пальцам одной руки, а врагов с каждым днем все больше.


Бдыщь-мен и Ко

Обычно я обращаюсь к читателям в поэти­ческой форме. Но сейчас решила сделать ис­ключение, чтобы рассказать вам о книге, кото­рую вы держите в руках. Стихи в ней условно разделены на две части, названные Онлайн и Оффлайн. Электронные устройства стали частью на­шей жизни — мы ведем блоги, общаемся по скайпу, в социальных сетях, а факты и образы, выловленные в интернете, формируют нашу картину мира. Его границы раздвинуты, но за­ключены в голубой прямоугольник экрана. Герои первой части книги стали близки мне благодаря виртуальной реальности.


Страшные Соломоновы острова

Авантюрный роман о "черных" копателях".


Русофобская затея «белорусизаторов»

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.