Прах земной - [49]

Эта же та девчонка, с которой папкин любимчик уходил на Пепелища! Она здесь что, одна? А Ричард тогда где?

– Никого с ней не было. Девочку сбила машина, а скорую вызвали прохожие, – грустно улыбнулся собеседник. – Подождите, в смысле, не было ли с ней черноволосого мужчины? Вы что её знаете?

– Нет, не знаю, – ни грамма ни соврав, отвечаю. – Просто я уже видел эту девушку несколько раз у себя на Родине, в Ластонии, и теперь мне немного странно… встретить её ещё и здесь.

– Да уж, совпадение, – хмыкнул медик.

– Скажите, а когда она в себя придёт? Хотя бы примерно? – взволнованно спросил, нахмурившись.

Мне уже давно хочется поговорить с Ричем, задать ему много вопросов об отце и его смерти, но если до сегодняшнего дня у меня не было никаких идей, относительно того, где его можно найти, то сейчас появился хоть кто-то, кто может мне в этом помочь.

– Ну, выводить её из состояния комы мы планируем где-то через две-три недели, но это если не возникнет никаких осложнений.

– Может, ей нужны какие-нибудь лекарства или дополнительная операция? Вы скажите, потому что… не могу я соотечественника в беде бросить, – какое-то время в комнате стояла тишина, такая, что было слышно, как в соседней палате тихо играло радио, а на улице, за окном, дул ветер, но она быстро пропала, а мужик задумчиво сказал:

– Да нет, ничего такого не нужно. Всё, что могло ей помочь, мы и так уже сделали.

– Понятно, – кивнул сам себе, засунув руки в карманы и переступив с ноги на ногу. – Я ещё зайду как-нибудь. До свидания.

Выйдя из палаты, я направился к лифту, чувствуя, что уже полностью успокоился и в какой-то степени даже подобрел. Но стоило створкам лифта открыться, как всё моё добродушие, как ветром сдуло.

– Лёша! Ты что вообще сделал? Почему твой сосед по палате бегает по всей больнице и орёт, что ты пытался его задушить?!

– Какой задушить, Оль? Это Змий его душил, большой такой, даже я заметил!

– Пургу не гони! Какой змий?

– Зелёный Змий, дорогая моя, зелёный, – многозначительно поиграв бровями, отвечаю.

– Дурак!

Элена.

К моим рукам тянулось много разных по ширине синих, прочных лент и проводов, соединяющихся с противно тикающими и пищащими приборами. На ладонях повскакивали большие коричневые пятна, отчего кожа стала выглядеть старой и некрасивой. Ещё я почему-то не могла пошевелить своими пальцами на ногах. Сами нижние конечности тоже чувствовались как-то отдалённо, что становилось немного страшно.

Ко всему прочему, комната, в которой я оказалась, была не моей. В моей папа с мамой недавно сделали ремонт и поклеили все стены в красивые обои в золотой цветочек, а здесь всё было просто белым. Да и кровать у меня дома стояла мягкая, а тут жёсткая! И телевизор мне папа вчера в спальню поставил и игрушек кучу принёс. А здесь ничего из этого нет. Вот куда уже родители меня завезли?

Откинув одеяло в сторону, я хотела растереть свои ноги, как учила бабушка, чтобы прогнать онемение, но наткнулась почему-то на… какие-то другие ноги. Не свои. Мои маленькие были, а эти слишком длинные и костлявые.

– Добрый день, барышня! – распахнув дверь, в комнату широким шагом вошёл высокий, улыбчивый дедушка с седыми волосами. – Тише, тише, не пугайтесь так, меня зовут Василий Исаевич, я – ваш лечащий врач.

– Где мама? – перебила его, шмыгнув носом.

– Какая мама? – не понял тот, схватив в самом дальнем углу комнаты большой деревянный стул и дотащив его до моей кровати.

– Моя мама. Её Катей зовут. Вы её знаете? – с надеждой спросила, глядя на то, как он осторожно присаживается и берёт в руки большую тетрадь с жёлтыми страницами.

– Девушка, вы… я вас не понимаю. С вами до аварии мать рядом была?

– Нет. Перед тем, как меня сбила машина, я гуляла со своей няней Настей. Она такая невысокая и толстая.

– Девушка, вам сколько лет, что вы с нянями гуляете? – подозрительно уточнил он, взяв меня за руку и оглядев синяки на запястьях.

– Мне семь лет! – обиженно буркнула. В то же мгновение тетрадь с потрёпанными страницами съехала с колен противного деда и плюхнулась прямо на пол. Так ему и надо. Будет мне тут ещё глупые вопросы задавать!

***

– Странно, как я забыл, что после аварий у некоторых людей может напрочь отбить память? – спросил Василий, обращаясь больше к самому себе, чем к наблюдающей за ним женщине, сидящей на небольшом, кожаном диванчике и неторопливо листающей модный женский журнал.

– Да тебе на пенсию уже давно пора, твой склероз не только тебя задолбал, но и половину больницы, – высокомерно сказала она, тряхнув короткими, пепельного цвета волосами.

– Замолчи, – скрипнув зубами, отозвался мужчина, продолжая наматывать круги по своему кабинету. – Ей сейчас не меньше восемнадцати лет, я проверил по составу крови. Но она говорит, что ей сейчас всего лишь семь лет. Семь! Я понимаю, когда люди забывают о себе и своей прежней жизни ключевые моменты, но… чтобы из памяти так просто выпали, по меньшей мере, десять лет жизни? И чтобы человек после такого не только считал себя семилетним ребёнком, но и вёл соответствующе? Такое разве может быть?

– Может. Покопайся в архивах больницы.

– Да не в том дело! Я же сам лично проводил операцию, в том числе и на мозге, чтобы не возникло никаких проблем и внутренних кровотечений! Я ей все кости восстановил, почти все шрамы убрал, а у неё мало того, что память почти полностью отсутствует, так ещё и ноги…