Прах земной - [51]

Это мой маленький… не то секрет, не то безумие. Когда мне только стало известно об обвинениях Сёбы в педофилии, я немного рассвирепел и в одной из пыточных комнат минус пятого этажа собрал аналог средневековой железной девы. В моей версии спицы внутри этой милой безликой красавицы были расположены несколько иначе, чем у средневековых инквизиторов, но вместе с тем более разумно. У них жертва могла умирать мучительной смертью до нескольких дней, у меня – значительно дольше.

Себастьян несколько раз, до того как Маэстро запретил мне его трогать, нарывался на эту деву, а потому знает, что будет, если снова возьмётся за старое.

– Не надо мне женщин, – буркнул мертвенно-бледный убийца, и на лице его уже не было видно ни улыбки, ни задора, ни, тем более, похотливого желания.

– Мужчин тебе тоже никто не даст, – усмехнулся злорадно я, пихнув его в спину и кивнув в сторону больницы. – Крис, Джен, ждите здесь, никого не убивайте, если кто-то начнёт к вам цепляться – щёлкните по носу. Оружием не светить, понятно?

– Да, Царь, – и зачем я взял их всех с собой? А, точно, нам же после больницы ещё на встречу с одним фраером ехать, с которым без надёжной охраны в реальной жизни лучше не пересекаться.

Зайдя в больницу, я приказал Сёбе не отставать и не цепляться попусту к медперсоналу и первым вошёл в лифт. Нажал на кнопку третьего этажа и мимолётом заглянул в зеркало средних размеров, что висело у противоположной стены. В нём тут же отразилось моё собственное, крайне недружелюбное и не выспавшееся лицо с расширенными зрачками и бледной кожей. Волосы, которые я ещё до вылета в Россию перекрасил в тёмно-каштановый цвет, этой бледности только добавляли. Не спасали положение даже светло-серый деловой костюм и белая, выглаженная рубашка. Эх, зря, можно сказать, наряжался. Я ведь не пугать людей собирался, а производить на них хорошее впечатление. Но с таким лицом и настроением у меня, видимо, мало что получится.

Откуда-то сверху раздался тихий писк, и дверцы лифта медленно разъехались.

Не теряя ни секунды времени, я вышел в коридор и направился прямиком к нужной палате. К сожалению, заглянув в неё, я не обнаружил там ни Василия Исаевича, лечащего врача заинтересовавшей меня девушки, ни её самой.

В другую комнату перевели, что ли? – мысленно спросил сам себя, в задумчивости приложив к губам указательный палец. – Приплыли.

Развернувшись на сто восемьдесят градусов, я под вопросительным взглядом Себастьяна вылетел из палаты. Затем, поймав пробегавшую мимо медсестру, с горем пополам вызнал у неё, где можно найти Василия. Как оказалось, седой мужик, которого я поначалу и за врача-то не признал, на самом деле являлся заведующим отделения реанимации и имел собственный кабинет чуть дальше по коридору.

– Ага, спасибо, – с небольшой заминкой выдавил из себя я, и миловидная большеглазая девушка, та самая медсестра, тут же по-доброму мне улыбнулась. Ну и Сёбе тоже.

Добравшись до кабинета Василия, я предупредительно постучался и вошёл.

Обстановка комнаты чем-то напомнила мне кабинет отца. Здесь присутствовали такие же высокие, почти до самого потолка, книжные шкафы, мягкий кожаный диван, два кресла и большой деревянный стол в самом центре. Единственная разница в том, что у Маэстро в кабинете почти всегда было темно, и свет не резал глаза так сильно, как тут. А так, в принципе, сходство феноменальное.

– Добрый день, а Василий Исаевич на месте? – ещё раз оглядев помещение, но так и не обнаружив нужного человека, спросил я у стоящей ко мне спиной женщины в белом халате. Когда она обернулась, я на автомате стал внимательно разглядывать её лицо – что поделать, профессиональная привычка – из-за чего пропустил появление Василия. Медик меня поначалу тоже не заметил, вывалившись из какой-то захламлённой кладовки и разглядывая пыльную коробку в своих руках, на крышке которой аккуратным почерком было написано "Человеческие образцы". Вау.

– Нужно было нам раньше там уборку сделать. Столько устаревшей гадости накопилось, за раз не разгребёшь, – сказал он, по-прежнему не отрывая глаз от коробки.

– Здравствуйте, Василий Исаевич, – поздоровался, состроив максимально постную мину. А то вид у мужика был такой взъерошенный, что меня против воли потянуло на поржать.

– А, здравствуйте, Алексей, – улыбнувшись, медик поставил свою коробку на стол, отряхнул руки от пыли и поспешно пригласил меня войти в кабинет.

Ну да, я же мальчик воспитанный, до сих пор на пороге стою, стесняюсь как бы.

– Я по поводу той девушки, которая после аварии к вам попала.

– Да, я помню, – вздохнув, перебил меня заведующий. – Её уже выписали.

– Как выписали? – мгновенно заледеневшим голосом уточняю.

Я же заходил к нему перед своей выпиской, и сам видел, что девчонка была вообще… ни рыба, ни мясо. Куда он её уже выписал?!

– А так. Элена вышла из комы немного раньше, чем мы планировали, и с большими проблемами с памятью. За неё тут же взялись органы опеки и самые разные психологи, чтобы помочь реабилитироваться. Но из-за того, что никаких родственников у девочки не нашли, её временно, а может и на совсем, определили в одну семью. Признаюсь, я немного этому поспособствовал, потому что считаю, что в приюте с такой травмой Элене не место.