Прах Анджелы - [21]
Уже середина ночи, вчетвером в кровати тепло, мы засыпаем и просыпаемся только, когда папа приходит домой и сообщает, что у мамы все хорошо, она полечится и скоро вернется домой.
Через несколько дней папа идет на биржу за пособием по безработице. Тому, у кого северный акцент, нечего и надеяться работу в Лимерике найти.
Он приходит и сообщает маме, что мы будем получать девянадцать шиллингов в неделю. Мама ахает, что этого едва хватит, чтобы с голоду не помереть. Девятнадцать шиллингов на шестерых? Да это меньше четырех долларов в американских-то деньгах, и как на это жить? А за жилье чем платить через две недели? Комната стоит пять шиллингов в неделю, остается четырнадцать шиллингов и на еду, и на одежду, и на уголь, чтоб воду для чая кипятить.
Папа качает головой. Он прихлебывает чай из стеклянной банки, глядит в окно и насвистывает «Вексфордских парней»[35]. Мэйлахи и Оливер хлопают в ладоши и пляшут, а папа не знает, то ли свистеть, то ли улыбаться — нельзя же делать одновременно то и другое. Тогда он замолкает, гладит Оливера по голове и снова принимается насвистывать.
Мама тоже улыбается, но едва заметно. Она сидит и смотрит на пепел в камине, а в опущенных уголках ее губ затаилось беспокойство.
На следующий день она оставляет папу с близнецами, а меня и Мэйлахи берет с собой в Общество Святого Викентия де Поля. Мы встаем в очередь за женщинами в черных шалях. Они спрашивают, как нас зовут, и улыбаются, когда мы отвечаем.
— Вы только послушайте их! Это же маленькие янки! — удивляются они и спрашивают маму, чего это она в американском пальто пришла за пособием — в Лимерике и так бедняков хватает, а тут еще янки заявились последний кусок хлеба отнимать.
Мама отвечает, что пальто ей подарила кузина из Бруклина и что муж сидит без работы, а дома еще двое детей — мальчики-близнецы. Женщины шмыгают носами и кутаются в шали — у них и своих бед предостаточно. Мама рассказывает, что просто не могла оставаться в Америке после смерти дочки. Женщины снова шмыгают носами, теперь уже потому, что мама плачет. Некоторые признаются, что тоже потеряли своих малышей и что, мол, нет в мире ничего хуже — хоть до мафусаиловых лет доживи, а все равно никогда такого не забудешь. Ни один мужчина, доживи он хоть дважды до мафусаиловых лет, не поймет, каково матери терять ребенка.
Очередь плачет, а какая-то рыжеволосая женщина пускает по кругу коробочку. Все что-то берут оттуда пальцами и суют себе в нос. Одна молодая тетенька чихает.
— Что, Бидди, крепковат табачок? — смеется рыжеволосая. — Подите сюда, маленькие янки, возьмите понюшку. — Она сует нам в ноздри какой-то бурый порошок, и мы так чихаем, что женщины плачут уже от смеха, утирая слезы шалями.
— Ничего, это полезно, — говорит нам мама. — Мозги хоть прочистит.
— Славные у вас детишки, — говорит маме тетя по имени Бидди. Потом показывает на Мэйлахи: — Ну разве не прелесть этот паренек с золотыми кудряшками?! Ему бы в кино сниматься с самой Ширли Темпл[36].
В ответ Мэйлахи улыбается, и очередь окончательно теплеет.
— Миссус, вы уж извините, что лезу, но мы тут услышали про вашу потерю, так что, думаю, вам лучше присесть, — говорит маме женщина с коробочкой.
— Нет-нет, не надо, им это не понравится, — обеспокоенно замечает другая.
— Кому им?
— Ну как же, Нора Моллой, господам из Общества, конечно. Им надо, чтоб мы уважительно у стеночки стояли, а не рассиживались тут.
— А ну их к черту, — говорит рыжеволосая Нора. — Садитесь, миссус, вон туда, на ступеньку, а я рядом присяду, а если господа из Общества хоть что-то вякнут, я им тут устрою, уж поверьте. Вы курите?
— Да, — отвечает мама. — Только сигарет нет.
Нора достает сигарету из кармана фартука, разламывает ее и протягивает половинку маме.
— И это им тоже не понравится, — говорит женщина с обеспокоенным лицом. — Они говорят, курить — все равно, что хлеб у своего ребенка отнимать. Мистер Куинливан особенно против. Говорит, если на сигареты деньги есть, то и не еду найдете.
— И Куинливана к чертям. Скотина старая, последней радости нас лишить удумал.
В конце коридора открывается дверь, и оттуда выходит какой-то человек.
— Кому тут детские ботинки?
— Мне, мне! — Женщины одна за другой поднимают руки.
— Кончились ботинки. В следующем месяце приходите.
— Но моему Мики в школу не в чем ходить!
— Нету, я сказал.
— Но холод ведь какой, мистер Куинливан.
— Ботинок нет. Ничего не могу поделать. А это еще что такое? Кто курит?
— Ну, я, — машет сигаретой Нора. — Причем с превеликим удовольствием.
— Курить — это все равно, что… — начинает мистер Куинливан.
— Да-да, — усмехается Нора. — Все равно, что хлеб у своих детей отнимать.
— Наглость какая! Смотрите, не получите от нас никакой помощи.
— Что, правда, что ль?! Что ж, мистер Куинливан. Не вы — так другие помогут.
— Кто это еще?
— Да квакеры[37].
— За тарелку супа продадитесь? — подступает к Норе мистер Куинливан, тыча в нее пальцем. — Так вот, значит, кто среди нас завелся! Супник! Во времена Великого голода тоже такие были. Протестанты ходили по домам и обещали добрым католикам, что если те отрекутся от своей веры и станут протестантами, то их накормят супом до отвала. И, Господи помоги нам, нашлись те, кто выбрал суп, и прозвали их за это супники-отступники. Они погубили свои бессмертные души и обрекли себя на вечные страдания в самых глубинах адского пекла. И если вы, дамочка, пойдете к квакерам, то тоже погубите свою душу и души детей своих.
Другие переводы Ольги Палны с разных языков можно найти на страничке www.olgapalna.com.
Другие переводы Ольги Палны с разных языков можно найти на страничке www.olgapalna.com.Автор желает выразить благодарность женщинам и посвящает им нижеследующий панегирик.Арлин Дальберг раздула угли.Лиза Шварцбаум прочла первые страницы и ободрила меня.Мэри Брестед Смит, прекрасная писательница, прочитала первую треть и передала ееМолли Фридрих, которая стала моим агентом и сочла, что ни кто иной, какНэн Грэм, главный редактор “Scribner”, доведет книгу до читателя.И Молли была права.Моя дочь Мэгги помогла мне понять, что жизнь – это великое приключение, а чудесные минуты общения с внучкой Кларой оживили во мне то изумление, с каким ребенок смотрит на мир.
Захватывающие, почти детективные сюжеты трех маленьких, но емких по содержанию романов до конца, до последней строчки держат читателя в напряжении. Эти романы по жанру исторические, но история, придавая повествованию некую достоверность, служит лишь фоном для искусно сплетенной интриги. Герои Лажесс — люди мужественные и обаятельные, и следить за развитием их характеров, противоречивых и не лишенных недостатков, не только любопытно, но и поучительно.
В романе автор изобразил начало нового века с его сплетением событий, смыслов, мировоззрений и с утверждением новых порядков, противных человеческой натуре. Всесильный и переменчивый океан становится частью судеб людей и олицетворяет беспощадную и в то же время живительную стихию, перед которой рассыпаются амбиции человечества, словно песчаные замки, – стихию, которая служит напоминанием о подлинной природе вещей и происхождении человека. Древние легенды непокорных племен оживают на страницах книги, и мы видим, куда ведет путь сопротивления, а куда – всеобщий страх. Вне зависимости от того, в какой стране находятся герои, каждый из них должен сделать свой собственный выбор в условиях, когда реальность искажена, а истина сокрыта, – но при этом везде они встречают людей сильных духом и готовых прийти на помощь в час нужды. Главный герой, врач и вечный искатель, дерзает побороть неизлечимую болезнь – во имя любви.
Настоящая монография представляет собой биографическое исследование двух древних родов Ярославской области – Добронравиных и Головщиковых, породнившихся в 1898 году. Старая семейная фотография начала ХХ века, бережно хранимая потомками, вызвала у автора неподдельный интерес и желание узнать о жизненном пути изображённых на ней людей. Летопись удивительных, а иногда и трагических судеб разворачивается на фоне исторических событий Ярославского края на протяжении трёх столетий. В книгу вошли многочисленные архивные и печатные материалы, воспоминания родственников, фотографии, а также родословные схемы.
В основе первого романа лежит неожиданный вопрос: что же это за мир, где могильщик кончает с собой? Читатель следует за молодым рассказчиком, который хранит страшную тайну португальских колониальных войн в Африке. Молодой человек живет в португальской глубинке, такой же как везде, но теперь он может общаться с остальным миром через интернет. И он отправляется в очень личное, жестокое и комическое путешествие по невероятной с точки зрения статистики и психологии загадке Европы: уровню самоубийств в крупнейшем южном регионе Португалии, Алентежу.
«Привет, офисный планктон!» – ироничная и очень жизненная повесть о рабочих буднях сотрудников юридического отдела Корпорации «Делай то, что не делают другие!». Взаимоотношения коллег, ежедневные служебные проблемы и их решение любыми способами, смешные ситуации, невероятные совпадения, а также злоупотребление властью и закулисные интриги, – вот то, что происходит каждый день в офисных стенах, и куда автор приглашает вас заглянуть и почувствовать себя офисным клерком, проводящим большую часть жизни на работе.
Люси Даймонд – автор бестселлеров Sunday Times. «Кое-что по секрету» – история о семейных тайнах, скандалах, любви и преданности. Секреты вскрываются один за другим, поэтому семье Мортимеров придется принять ряд непростых решений. Это лето навсегда изменит их жизнь. Семейная история, которая заставит вас смеяться, негодовать, сочувствовать героям. Фрэнки Карлайл едет в Йоркшир, чтобы познакомиться со своим биологическим отцом. Девушка и не подозревала, что выбрала для этого самый неудачный день – пятидесятилетний юбилей его свадьбы.
В этот сборник вошли два самых известных произведения Болдуина – «Комната Джованни» и «Если Бийл-стрит могла бы заговорить». «Комната Джованни» – культовый роман, ставший в свое время одной из программных книг «бунтующих 60-х». Это надрывная история молодого американца «из хорошей семьи» Дэвида, уехавшего в Париж, чтобы попытаться найти там иной смысл жизни и иной способ существования, чем тот, к которому подталкивала его жизнь на родине, и внезапно оказавшегося лицом к лицу со своими тайными и оттого лишь более пугающими внутренними демонами. «Если Бийл-стрит могла бы заговорить» – драма совсем иного рода.
Роман «Услышанные молитвы» Капоте начал писать еще в 1958 году, но, к сожалению, не завершил задуманного. Опубликованные фрагменты скандальной книги стоили писателю немало – он потерял многих друзей, когда те узнали себя и других знаменитостей в героях этого романа с ключом.Под блистательным, циничным и остроумным пером Капоте буквально оживает мир американской богемы – мир огромных денег, пресыщенности и сексуальной вседозволенности. Мир, в который равно стремятся и денежные мешки, и представители европейской аристократии, и амбициозные юноши и девушки без гроша за душой, готовые на все, чтобы пробить себе путь к софитам и красным дорожкам.В сборник также вошли автобиографические рассказы о детстве Капоте в Алабаме: «Вспоминая Рождество», «Однажды в Рождество» и «Незваный гость».
Роман молодой писательницы, в котором она откровенно рассказала о своем детстве и трагической первой любви, вызвал жаркие дискуссии и стал одним из главных культурных событий восьмидесятых. Детство и юность Дженет проходят в атмосфере бесконечных проповедей, религиозных праздников и душеспасительных бесед. Девочка с увлечением принимает участие в миссионерской деятельности общины, однако невольно отмечает, что ее «добродетельные» родители и соседи весьма своеобразно трактуют учение Христа. С каждым днем ей все труднее мириться с лицемерием и ханжеством, процветающими в ее окружении.
Рохинтон Мистри (р. 1952 г.) — известный канадский писатель индийского происхождения, лауреат нескольких престижных национальных и международных литературных премий, номинант на Букеровскую премию. Его произведения переведены на множество языков, а роман «Хрупкое равновесие», впервые опубликованный в 1995 году, в 2003 году был включен в список двухсот лучших книг всех времен и народов по версии Би-би-си. …Индия 1975 года — в период чрезвычайного положения, введенного Индирой Ганди. Индия — раздираемая межкастовыми, межрелигиозными и межнациональными распрями, пестрая, точно лоскутное покрывало, которое шьет из обрезков ткани молодая вдова Дина Далал, приютившая в своем доме студента и двух бедных портных из касты неприкасаемых.