Позывной "Венера" - [4]
Хо Оань был «взят в плен» Выонг Ван Кхиемом, который попросту приставил дуло автомата к его животу.
Чан Нонг еще покатывался со смеху, когда послышался взволнованный голос:
— Командир здесь? Разрешите доложить, радиограмма от командующего фронтом!
— Что в ней?
— Вам и комиссару Хоай Тяу предписывается завтра к полудню явиться к командующему.
— Но Хоай Тяу еще утром уехал! Я ведь уже сообщил об этом командующему.
Чан Нонг снял шлем, положил в него радиограмму и, осветив ее карманным фонариком, прочитал: «…Если Хоай Тяу уже уехал, ваша задача — послать кого-нибудь за ним вдогонку, разыскать и передать этот приказ. С-301».
Девушка, очень хорошенькая, с новенькой сумкой, сшитой из какого-то трофейного материала, быстро шла по тропинке, которая вела к КП, размещавшемуся в пещере.
Едва она приблизилась к КП, как из-за камней навстречу ей высунулось сразу несколько голов. Послышались бурные приветствия и дружеские оклики:
— Тхюи Тьен! Куда идешь?
— Привет, землячка! Привет, певчая птичка наших джунглей!
— Загляни к нам на минутку, Тхюи Тьен!
Девушка весело смеясь, помахала парням рукой и прошмыгнула в маленькую пещеру, вход в которую был прикрыт полотнищем маскировочной ткани. Здесь размещалась охрана КП.
Девушка была радисткой, а с этими парнями она сдружилась давно, потому что служила с ними в одном подразделении.
— Я принесла радиограмму, — сказала она и, тряхнув головой, отбросила на плечо косу, завязанную на конце розовым бантом. Когда девушка улыбалась, становились видны ее очень ровные белые зубы а на щеках появлялись симпатичные ямочки.
— Любимица нашего командующего!
— Нет. Старик меня всегда за неаккуратность отчитывает. Да он ко мне строже, чем к другим, относится!
— Спела бы нам какую-нибудь песенку, вот бы послушали!
— Точно! Пусть платит дань за вход к командующему!
— Да вы и без меня сами поете здорово!
— Ну да! — воскликнул лохматый боец. — Какое там поем! Как утки крякаем! Хотим настоящую певчую птичку послушать, осчастливь-ка нас!
Тхюи Тьен знали очень многие, и не только бойцы, но, наверное, и весь комсостав, особенно молодые командиры. Ей было всего девятнадцать лет, однако уже два года она была в армии. Достоинств у девушки было множество: хорошенькое личико, открытый характер, звонкий мелодичный голосок, которым восхищался каждый, кто слышал ее пение. О голосе ее говорили так: не уступит самой Тыонг Ви[5]. К тому же она считалась приемной дочкой командующего. Связисты же вообще гордились ею, и всегда, когда проходили конкурсы самодеятельности, Тхюи Тьен принимала в них участие.
— Спой «Песню надежды»! — попросил один из парней.
Тхюи Тьен села на плетеные нары, скрестила на груди руки. Глаза ее чуть прищурились, а потом широко раскрылись. Она запела. Когда отзвучали последние слова песни и голос девушки затих, вся пещера взорвалась горячими аплодисментами, бойцы в восторге топали по земляному полу.
Невысокий парень с красной повязкой на рукаве отвернул прикрывавшее вход полотнище и, наполовину просунувшись внутрь, грозно прикрикнул:
— Эй! Эй! Что за шум? Забыли, что ли, где находитесь?! — Когда он увидел Тхюи Тьен, его сурово насупленные брови разгладились, а голос сразу сделался приветливым: — А, это ты, Тхюи Тьен! Спой еще! Только уговор — никаких аплодисментов!
Однако Тхюи Тьен проворно спрыгнула с нар, накинула на плечо лямку сумки и уже на ходу сказала:
— Нет, мне пора! Пока, ребята!
Командующий фронтом Нгуен Хоанг обедал. Напротив него сидел ординарец и внимательно следил за тем, как командующий ест. В этот момент парень был похож на заботливую мать, кормящую свое дитя.
— Все, наелся! — Командующий отставил пиалу.
— Ну еще, — уговаривал ординарец, — еще немного! Этот салат я сам приготовил!
Ординарец не жалел сил, старясь угодить командующему. И Нгуен Хоангу даже обеды, на которых иногда он бывал в ставке, не казались такими вкусными, как простая похлебка, приготовленная ординарцем, да горстка свежих овощей. Приправы для похлебки ординарец припас еще в тылу, а овощи и зелень для стола ухитрялся находить в джунглях. Иногда это были цветки дикого банана, иногда удавалось найти дикий салат, как, например, сегодня.
Увидев на пороге переминающуюся с ноги на ногу девушку, командующий тут же позвал ее:
— Тхюи Тьен, заходи!
Девушка проворно подошла поближе:
— Здраствуйте, товарищ командующий! Я принесла вам радиограмму.
Ординарец быстро убрал все со стола и вышел.
В неярком свете лампы лицо командующего выглядело особенно усталым от чрезмерного, нечеловеческого напряжения. У него был высокий, чуть стиснутый с боков лоб; редкие волосы с начинавшей проглядывать на макушке лысиной уже тронула седина. Кожа его, темная, загорелая, сохранила свой цвет еще с тех далеких дней, когда он ходил в море. Над уголками губ и на подбородке виднелась редкая поросль. Нижняя губа, когда он кого-нибудь внимательно слушал, чуть оттопыривалась. Шея была небрежно обмотана шарфом из пестрой парашютной ткани. Несмотря на то что он был кадровый военный, вид он имел довольно неопрятный.
Сейчас он по-отечески тепло смотрел на Тхюи Тьен, однако голосу своему постарался придать строгость:
Алексей Николаевич Леонтьев родился в 1927 году в Москве. В годы войны работал в совхозе, учился в авиационном техникуме, затем в авиационном институте. В 1947 году поступил на сценарный факультет ВГИК'а. По окончании института работает сценаристом в кино, на радио и телевидении. По сценариям А. Леонтьева поставлены художественные фильмы «Бессмертная песня» (1958 г.), «Дорога уходит вдаль» (1960 г.) и «713-й просит посадку» (1962 г.). В основе повести «Белая земля» лежат подлинные события, произошедшие в Арктике во время второй мировой войны. Художник Н.
Эта повесть результат литературной обработки дневников бывших военнопленных А. А. Нуринова и Ульяновского переживших «Ад и Израиль» польских лагерей для военнопленных времен гражданской войны.
Владимир Борисович Карпов (1912–1977) — известный белорусский писатель. Его романы «Немиги кровавые берега», «За годом год», «Весенние ливни», «Сотая молодость» хорошо известны советским читателям, неоднократно издавались на родном языке, на русском и других языках народов СССР, а также в странах народной демократии. Главные темы писателя — борьба белорусских подпольщиков и партизан с гитлеровскими захватчиками и восстановление почти полностью разрушенного фашистами Минска. Белорусским подпольщикам и партизанам посвящена и последняя книга писателя «Признание в ненависти и любви». Рассказывая о судьбах партизан и подпольщиков, вместе с которыми он сражался в годы Великой Отечественной войны, автор показывает их беспримерные подвиги в борьбе за свободу и счастье народа, показывает, как мужали, духовно крепли они в годы тяжелых испытаний.
Рассказ о молодых бойцах, не участвовавших в сражениях, второй рассказ о молодом немце, находившимся в плену, третий рассказ о жителях деревни, помогавших провизией солдатам.
До сих пор всё, что русский читатель знал о трагедии тысяч эльзасцев, насильственно призванных в немецкую армию во время Второй мировой войны, — это статья Ильи Эренбурга «Голос Эльзаса», опубликованная в «Правде» 10 июня 1943 года. Именно после этой статьи судьба французских военнопленных изменилась в лучшую сторону, а некоторой части из них удалось оказаться во французской Африке, в ряду сражавшихся там с немцами войск генерала де Голля. Но до того — мучительная служба в ненавистном вермахте, отчаянные попытки дезертировать и сдаться в советский плен, долгие месяцы пребывания в лагере под Тамбовом.
Ященко Николай Тихонович (1906-1987) - известный забайкальский писатель, талантливый прозаик и публицист. Он родился на станции Хилок в семье рабочего-железнодорожника. В марте 1922 г. вступил в комсомол, работал разносчиком газет, пионерским вожатым, культпропагандистом, секретарем ячейки РКСМ. В 1925 г. он - секретарь губернской детской газеты “Внучата Ильича". Затем трудился в ряде газет Забайкалья и Восточной Сибири. В 1933-1942 годах работал в газете забайкальских железнодорожников “Отпор", где показал себя способным фельетонистом, оперативно откликающимся на злобу дня, высмеивающим косность, бюрократизм, все то, что мешало социалистическому строительству.