Позывной «Леший» - [77]
– Шкуру твою спасаем, господин инженер… Правда, пока не очень получается, – кратко ответил вместо меня Василий Семенович. К сожалению, не слишком доходчиво.
– Я не понимаю?
– Чего ты не понимаешь?! – рявкнул Митрохин. – Диверсия это! Саботаж! И как думаешь, кого в нем обвинят в первую очередь?
– Как вы смеете?!
– Я? – развел руками капитан. – Да мне плевать… А вот гестапо, боюсь, на слово не поверит. И поскольку никому из высоких чинов не захочется отвечать за то, что недоглядели и проморгали врагов – проще всего будет свалить ответственность с себя на ошибку изобретателя.
– Ерунда… – уже не так уверенно ответил барон. С методами спецслужб, он все же был знаком. – В это никто не поверит. Перед этим было произведено двенадцать пробных запусков. И ни одного сбоя.
– Тогда вам повезло, господин барон… – поддержал я Митрохина, не прекращая исследовать изразец. – Можете рассчитывать, что аварию спишут на магию "чертовой дюжины". И вас просто казнят. Расстреляют или повесят. Обычным способом, а не в железном ошейнике…
– В ошейнике? – растерянно переспросил фон Браун. – Почему в ошейнике?..
Вряд ли его и в самом деле волновали такие детали, но мозгу нужно было отвлечься, и он с готовностью ухватился даже за эту, в общем-то, бессмысленную информацию.
– Потому, что когда человека вешают обычным способом, смерть наступает быстро. От разрыва шейных позвонков. А если палач не садист и достаточно опытный, вообще мгновенно. Хрусть… и вы покойник. Ошейник же не позволит шее сломаться от рывка, и приговоренного ждет очень долгая и мучительная агония[32].
– Какой ужас, – пробормотала Адель.
– К счастью, никому из нас эта участь не грозит… Есть!
Я ведь не только языком молол, а тщательно ощупывал и осматривал капризный изразец. Не верить "Леснику" у меня не было оснований. Значит, если кафель не поддавался нажатию, значит, секрет надо было искать в чем-то другом.
Тщательно обследовав керамическое изделие, я заметил, что на его поверхности, вместо недостающих выпуклых виноградинок имеются небольшие углубления. И, без лишних размышлений, сунул в них пальцы. Тут же раздался похожий на выстрел треск, словно под напором ураганного ветра лопнул парус. Что-то загрохотало внутри камина, а из зева наружу вылетело густое облако черной пыли и сажи.
– Неужто, открыл? – Митрохин сделал такой жест, словно хотел перекреститься, но, коснувшись щепотью фуражки, раздумал.
Я тем временем заглянул внутрь. Медно-бериллиевого экрана, заменявшего заднюю стенку очага больше не было. Вместо него там зиял темный зев. Достаточно широкий, чтобы сквозь него смог пролезть даже очень крупный человек.
– Не спим…
Я сбился со счета, но внутренний голос подсказывал, что до взрыва "гостинцев" осталось меньше минуты.
– Господин барон…
Фон Браун недоверчиво поглядел на камин, явно сомневаясь в целесообразности таких радикальных действий. Но раздумывать Митрохин ему не позволил. Капитан, оказывается, не только изразец искал, пока я минировал ракету, но и провел весьма солидную подготовку к подземному бегству. Из платяного шкафа в углу он достал два солдатских ранца, один из которых всучил барону. Второй – забросил за спину. Мне досталась керосиновая лампа, типа "летучая мышь", и битком набитый потрепанный портфель, в котором что-то позванивало. Девушке Митрохин вручил флягу и небольшой электрический фонарь прямоугольной формы. Как у фельджандармов. У него на груди висел такой же.
– Я первым пойду… – объявил капитан, включая фонарик. – Следом – барон. Потом – фройляйн. Иоганн – ты замыкающий.
– Хорошо…
Я и сам собирался идти последним, поскольку хотел осмотреть проход, в плане закрывания его за собой. Хоть лаз в камине и не бросался в глаза, но все равно обнаружение потайного хода вопрос времени. И совсем не факт, что длительного.
Митрохин довольно шустро прошмыгнул внутрь камина, словно только этим и занимался раньше, а мгновением позже оттуда долетел его голос. Чуть искаженный объемным эхом:
– Нормально… Сразу за проломом площадка и высокий потолок. Я стою в полный рост. Лезьте!
И все же барон не спешил. Он же не знал, что в замке вот-вот все взлетит на воздух и мог позволить себе раздумье. Зато я знал и буквально ощущал, как падают последние капли на дно клепсидры.
– Адель!
Та поняла сразу, быстро встала на четвереньки и полезла в отверстие, подсвеченное изнутри Митрохиным.
– Барон!
– Но я…
– Трусливее девушки?
Приемчик так себе, но не пистолетом же размахивать или потасовку затевать. Вот-вот рванет… Неожиданно сработало… Немец проворчал что-то о хамстве плебеев, но в камин полез. Нарочно медленно… Так и подмывало отвесить пинка. И я не стал отказывать себе в удовольствии.
Не ногой, конечно, такое оскорбление не облегчило бы нам дальнейшее общение, но руками пихнул от души. Фон Браун буквально пролетел сквозь проход. Судя по взвизгнувшей Адель, повезло фрицу с приземлением. Обошлось "мягкой" посадкой.
Все это я обдумывал, торопливо влезая в камин. Толкая перед собой одной рукой портфель, а "летучую мышь" держа в зубах. К счастью, Митрохин ждал и, как только вещи оказались на расстоянии протянутой руки, забрал их, облегчив передвижение.
Аннотация:Хотел сделать сюрприз: приехал домой без предупреждения, а дверь на замке. Решил в деревне перекантоваться — оказался в другом мире. Ну, да ладно, повоюем еще… Но, коль уж попал в другой мир, присмотрись внимательно, может он больше похож на твой, чем тот — в котором пришлось жить прежде. Тут и нравы проще, и чувства искреннее. Враг — так враг, и внутренне и внешне. Ну а если друг — то навсегда. А как иначе, мы же люди, а не нелюдь всякая?
Защитник деревни в мире, где жадные гоблины и тролли взяли верх над людьми — это работа для героя, но Владу она по плечу. Чтобы освободить людей от разорительной дани и преодолеть силы эльфийского заклятья, он отправляется в Мрачную рощу, где всякий смельчак обречен на погибель. Но ему помогают боги и… дух погибшего боевого товарища, который тоже оказался вместе с ним — здесь. И его миссия еще не закончена.
Хорошо, когда бабка ведьма, хуже — если ты унаследовал кое-что из ее арсенала, но пользоваться этим не обучен. А тут еще и отец, исчезнувший при неизвестных обстоятельствах, оказывается многим должен. И не только людям, и совсем не деньги…
Хорошо, когда бабка ведьма, хуже — если ты унаследовал кое-что из ее арсенала, но пользоваться этим не обучен. А тут еще и отец, исчезнувший при неизвестных обстоятельствах, оказывается многим должен. И не только людям, и совсем не деньги…
Бродилка, рубалка, стратегия и т. п. Наш современник — совершенно неожиданно оказался наследником одного маленького, нищего, но очень гордого королевства. И, ессно, тут же принялся делать его богатым, большим, очень большим и еще больше… .
Аннотация:О чем мечтают мужчины, независимо от возраста и знамени, под которым идут в бой? Чай, кофе — потанцуем, пиво, водка- полежим? Ага, счас… Нам бы с удочкой, на бережку зорьку встретить. И не думать о том, что будет завтра. А знать наверняка: завтра будет! И будет хорошо… Вторая книга дилогии.
Если характер вдруг резко меняется — это обычно не к добру. Но чтоб настолько! Перемены приводят Настю не куда-нибудь, а в чужую вселенную, где есть непривычные боги и маги, и более привычные ненависть и надежда… А как же наш мир? Кажется, что в отличие от того, параллельного, он начисто лишён магии. Но если очень-очень хорошо поискать?
Господи, кто только не приходил в этот мир, пытаясь принести в дар свой гений! Но это никому никогда не было нужно. В лучшем случае – игнорировали, предав забвению, но чаще преследовали, травили, уничтожали, потому что понять не могли. Не дано им понять. Их кумиры – это те, кто уничтожал их миллионами, обещая досыта набить их брюхо и дать им грабить, убивать, насиловать и уничтожать подобных себе.
Обычный программист из силиконовой долины Феликс Ходж отправляется в отдаленный уголок Аляски навестить свою бабушку. Но его самолет терпит крушение. В отчаянной попытке выжить Феликс борется со снежной бурей и темной стороной себя, желающей только одного — конца страданий. Потеряв всякую надежду на спасение, герой находит загадочную хижину и ее странного обитателя. Что сулит эта встреча, и к каким катастрофическим последствиям она может привести?
Сергей Королев. Автобиография. По окончании школы в 1997 году поступил в Литературный институт на дневное отделение. Но, как это часто бывает с людьми, не доросшими до ситуации и окружения, в которых им выпало очутиться, в то время я больше валял дурака, нежели учился. В результате армия встретила меня с распростёртыми объятиями. После армии я вернулся в свой город, некоторое время работал на лесозаготовках: там платили хоть что-то, и выбирать особенно не приходилось. В 2000 году я снова поступил в Литературный институт, уже на заочное отделение, семинар Галины Ивановны Седых - где и пребываю до сего дня.
Я родился двадцать пять лет назад в маленьком городке Бабаево, что в Вологодской области, как говорится, в рабочей семье: отец и мать работали токарями на заводе. Дальше всё как обычно: пошёл в обыкновенную школу, учился неровно, любимыми предметами были литература, русский язык, история – а также физкультура и автодело; точные науки до сих пор остаются для меня тёмным лесом. Всегда любил читать, - впрочем, в этом я не переменился со школьных лет. Когда мне было одиннадцать, написал своё первое стихотворение; толчком к творчеству была обыкновенная лень: нам задали сочинение о природе или, на выбор, восемь стихотворных строк на ту же тему.
«Родное и светлое» — стихи разных лет на разные темы: от стремления к саморазвитию до более глубокой широкой и внутренней проблемы самого себя.