Позывной «Леший» - [60]

–  Почему там?

–  Рядом с выходом зенитная точка. Не думаю, что вы захотите с ними встретиться. Так что гитлеровцев надо убрать заранее. И только после этого я дам вашим товарищам место и время прибытия самолета. Сейчас могу прибавить только одно – если взрыв запланирован на шесть вечера, то до рассвета добираться успеете. Хоть и далековато, но времени будет достаточно. Успеете. А раньше самолет все равно не сядет.

–  Понятно… А как быть с англичанином? Он ведь в деле.

–  А что с ним такое? Копии архива гестаповца Хорст заполучил, ракету взорвет… Будет о чем доложить в Лондон. Ну, а что русским диверсантам не удалось выполнить задуманное целиком, и они погибли вместе с фон Брауном… Вечная память и слава героям. Увы, на войне не бывает все гладко.

–  Согласен, – кивнул я двери. – Это все, или будут еще какие-то инструкции? Дополнительные. Или, может, совет?

–  Нет. Ваши действия одобрены. А дальнейшее мне неизвестно. Летчик передаст пакет для вашей группы. На этом все, товарищи. Удачи… Ах, да. Чуть не запамятовал. Сведенья, которые вам удалось получить от гауптштурмфюрера Зельтцера, уже в надежном месте и в самое ближайшее время будут отправлено в Центр. За это вам особая благодарность. Пока не от командования, а от меня лично. Я тоже охотился за тем архивом, но никак не мог подобраться. Ждал, пока господин Хорст сумеет заполучить компромат, а потом уже переснять у него. Но, так как вы сделали, даже лучше. Вот теперь, действительно все. Удачи, товарищи. Рот фронт!

Дверь закрылась, возможно, навсегда отсекая от нас неизвестного друга. Скорее всего, такого же чекиста, разведчика. Который, возможно, рискуя провалиться, нарушил инструкцию, вышел на связь и запросил у Центра помощи.

Я выглянул в окно, но на пороге никто не появился. Либо незнакомец ушел через кухню, либо – остался внутри дома. И то, и другое указывало, что я не ошибся и с нами разговаривал именно Витолд. А что, глухонемой калека, идеальное прикрытие.

–  Ты сказал, объяснишь, почему ему можно верить… – напомнил Митрохин. – И при чем тут соседний городишко?

–  Жаль, что мы там не побывали. Ты многое увидел бы своими глазами… Но, тамошние жители, у кого в голове есть хоть что-то помимо "Хорста Весселя" и цитат из "Майн Кампф", прививку от нацизма получили мощную… – и вкратце пересказал капитану все, что помнил о той операции Абвера.

–  Офигеть… – мотнул головой Василий Семенович. – Не перестаю удивляться фрицам. Это ж нелюди… Бомбить своих же граждан…

–  В первый раз, что ли?

–  Ты о причине нападения на Польшу? – уточнил Митрохин.

–  Хотя бы…

Вообще-то я думал о венгерской операции, но какая разница. Почерк у провокаций везде один и тот же. Убить своих, и выдать за нападение.

–  Согласен… Но, там они хотя бы солдат постреляли. А здесь… Бомбе ж все равно – мужчина, женщина или ребенок. Тем более, когда те ночью спят в своих кроватях.

–  А наших, значит, бомбить можно, да? – почему-то меня разозлила такая философия. – Странно рассуждаешь.

–  Брось, командир… – отмахнулся капитан. – Не передергивай. Отлично понимаешь, что я хотел сказать. И вообще, не узнаю я тебя что-то сегодня. То нас строил, за малейшее раскисание, а теперь сам весь на нервах. Будто беременная баба. Не знаешь, что ожидать. Судьба этой немочки покоя не дает? Так забирай с собой… Вот только сомневаюсь, что ей понравится в Сибири.

Прав капитан. Сто раз прав. Не о том я думаю… Но, что поделаешь, если девушку я, особенно теперь, чувствую… а все остальное, нет-нет, да и воспринимается, как сон. Или кино с эффектом полного присутствия. Интересный такой боевичок. Где-то даже опасный. Но в нужный момент экран погаснет, включится свет в зале и все – живые и невредимые разойдутся по домам.

–  Ты прав, Василий Семенович… – пришлось объясниться. – Меня и в самом деле слегка трясет. Но не из-за того, что ты подумал, не из-за девчонки. Такая натура… Когда действую – нервы, как железные. А пока обдумываю и просчитываю варианты, чувствую себя школьником на выпускных экзаменах. Вроде, учил и все знаю, а мандраж такой, что аж в ушах звенит.

–  Бывает, – с пониманием отнесся капитан. – Я тоже знаю одного хлопца. До комполка дослужился. А как в атаку идти, у него зубы так ныть начинают, что никакая таблетка не берет. Только стакан спирта…

–  Хорошая идея… – улыбнулся я. – Вот только боюсь, в привычку войдет…

Митрохин пожал плечами и кивнул. Мол, это да. К хорошему привыкаешь быстро. Но спросил о другом.

–  Думаешь, это сын экономки?

–  А какие варианты? Человек свободно перемещается по дому. Все знает. Даже то, о чем мы говорили наедине… Черт! – я хлопнул себя по лбу. – Так вот каким образом она слышала, когда мы с А… Слуховые ходы.

–  Ты о чем?

–  Видимо, генерал Тресков или кто-то из его предков был сильно подозрительный человек. Или чересчур любопытный. И дом построили так, что в каждой комнате есть что-то, вроде слухового окна.

–  Я понял… – капитан внимательно осмотрел стены и потолок. – Хочешь сказать, что все это время нас прослушивали?

–  Точно…

–  А мы, как последние свиристелки, на завалинке говорили не таясь… И что теперь?