Позолоченные латунные кости - [102]

Как только Ди-Ди ушла, Майк обратилась к Краш:

— Тебе это может пойти на пользу.

Потом сказала мне, постукивая себя по левой груди:

— Золотое сердце.

И снова — Краш:

— Ты не должна уступать только потому, что этот писака — знаменитость.

Краш пришла в ужас.

— Я бы никогда…

Золотое сердце Майк, возможно, весило восемь карат.

— Краш, спустись в гостиную, — сказала она. — Тебе не нужно принимать никаких случайных клиентов. Просто спой несколько песен.

И когда Краш ушла, Майк сказала:

— У нее чудесный голос. Она могла бы и не заниматься проституцией, если бы вовремя это выяснила.

— Вероятно, пением не заработаешь много денег.

— Не с ее внешностью. Итак. Каков план?

— Белинда велела явиться сюда, залечь и не высовываться. Тогда это казалось хорошей идеей, но как только мы сюда попали, поняли, что это глупо. Нам следовало бы остаться там, где мы находились.

Майк бросила на меня злой взгляд, но взгляд, который она устремила на Морли, был чем-то особенным. Он должен был иссушить Дотса так, что с того начали бы опадать хрустящие чешуйки. Присутствие Пенни спасло нас от кое-каких скверных слов.

— Не знаю, что я натворила, чтобы навлечь на себя такое, — сказала Майк.

— Мы можем уйти.

— Конечно, можете. Как только захотите. Этот чудо-мальчик спит, а Капа, скорее всего, появится в любую секунду, чтобы спросить, поклонилась ли я и приняла ли все, как хорошая девочка.

— Ты действительно такая резкая?

— Только в те дни недели, которые начинаются на согласные. У меня здесь хороший бизнес. По большей части мы тут нравимся друг другу. Мы присматриваем друг за другом. Я делаю все как положено. Без жалоб плачу тем, кому следует платить. Поэтому так ли это много — просить, чтобы взамен тебя оставили в покое?

— Наверное, немного. Итак, почему бы тебе просто не вернуться к работе и не забыть про нас?

— Лучшая идея, какую я когда-либо от тебя слышала.

Она, топая, вышла вон.

— Она не очень милая, да? — спросила Пенни.

— Не позволяй ей себя одурачить. Все это только видимость.

Я увидел озорной блеск в ее глазах.

— И что теперь?

— Подождем. По большей части я занимаюсь именно этим. Сижу. Наблюдаю. Жду. Если ты устала, можешь лечь в постель. Я достану из угла складное кресло.

— Я не могу так поступить.

— Почему не можешь?

— Люди пользуются им… Ну, вы знаете.

Я знал, но был пресытившимся старым циником.

— Кровать — это кровать, девочка, и чуть более удобная, чем остальные. Когда ты устаешь, все остальное неважно. Хотя, возможно, ты достаточно умна, чтобы проверить, насколько большие там клопы, прежде чем принять окончательное решение.

— Мистер Гаррет! Вам обязательно все время быть поганцем?

— Ты будишь во мне самые худшие черты. Так тебе нужна кровать или нет? Потому что если ты собираешься быть «синим чулком», я сам там притулюсь. Я не тот безупречный джентльмен, за какого ты меня принимаешь.

— Я считаю, это сделает вас именно тем, за кого я вас принимаю, сэр. Я проведу ночь в складном кресле, благодарю вас.

— Как хочешь. Выключи лампу, когда будешь готова. И не запирай дверь. Рано или поздно люди войдут, чтобы на нас посмотреть.

Да. Так и надо вести себя с ребенком. Она хотела быть частью семейства на Макунадо-стрит, поэтому я буду обращаться с ней как с членом семьи.

Я забрался в постель.

Это была куда лучшая постель, чем та, что стояла тут раньше. И намного лучше моей раскладушки.

Была приятная прохладная ночь, поэтому я просто вытянулся поверх одеял. Несмотря на возбуждение, на чужую постель и на тот факт, что мне нечего было выпить, я заснул почти немедленно.

Несмотря на это, даже после того как Пенни погасила лампу, я мог видеть подростка с угрюмым лицом, зверем взирающего на меня, стояло мне слегка приоткрыть глаза.

93

— Итак, что это такое?

Белинда?

— Ты можешь в это поверить?

Вопрос был заглушен громовым, раскатистым храпом Морли Дотса.

Я лежал на спине, прижимаясь правым боком к стене. Я не чувствовал склонности просыпаться и вести светские разговоры, поэтому притворился спящим.

— Я думала, твой первым поддастся искушению, — сказала Страфа.

— Очевидно, ты ошиблась.

Я уловил толику веселья в обоих голосах.

И перевернулся лицом к ним, прочь от стены.

Хорошо.

Я усек.

Я был в постели не один.

Пенни лежала, повернувшись ко мне спиной. Она опасно балансировала на краю, но была в той же самой кровати. И старшие женщины потешались над этим.

Складное кресло, наверное, оказалось ужасно твердым.

Когда я перевернулся, Пенни тоже пошевелилась, мы оба оказались в небольшой ложбинке посередине.

Белинда и Страфа оба сказали то, что мне не польстило.

Но ради Пенни я наверняка выпалю что-нибудь мальчишеское, что приведет их в раздражение.

Потом Страфа вновь завоевала мои симпатии.

— Нам лучше сперва разбудить Пенни. Осторожно. Иначе она умрет от смущения.

— В самом деле? Она угнездилась с ним в одной кровати.

— Пожалуйста. Прояви сочувствие хоть на минуту.

Ух ты. Это моя девушка призывает Белинду Контагью проявить свою человеческую сторону! И-зу-ми-тель-но!

Белинда подчинилась требованиям Страфы, потому что Страфа была Виндвокер, Неистовым Приливом Света, и могла превратить Белинду в пруд, который оценили бы лягушки.