Пожар сердец - [26]

— О чем вы, Аннетт? Какие еще друзья? Они наплевали на вас раньше, почему вы думаете, что сейчас они расщедрятся на дружескую помощь? — Проницательный взгляд был прикован к ее подернутым слезами изумрудным глазам. — Почему все отвернулись от вас? Отвечайте!

— Потому что никому не хочется знаться с дочерью убийцы, мошенника и банкрота! — изнемогая, выкрикнула она, и слезы полились по ее лицу.

— Кто сказал вам эту чушь? — напряженно спросил он каким-то странным низким голосом.

— Все! — зарыдала она. — Все они так считают — полицейские, друзья… все! Но я не верю в эту гнусную ложь!

— Бедная моя девочка… — В нежном порыве он прижался губами к ее ледяному лбу, потом подхватил слезинку, катящуюся по щеке.

Аннетт никак не ожидала от него подобной ласки и на мгновение затихла, но потом в ожесточении забарабанила кулаками по его широкой, твердой, как окружавшие их скалы, груди.

— Пустите меня! — прокричала она. — Не нужна мне ваша жалость! Можете не волноваться — тетя Эльза никогда не узнает о том, что действительно случилось той ночью, потому что завтра же я уеду! Навсегда! И не говорите, что в Англии мне ничто не светит — там осталось мое сердце, а здесь… здесь все чужое, здесь я никогда не стану снова счастливой!

— Только попробуйте уехать! Я буду возвращать вас обратно столько раз, сколько потребуется, — ровно пообещал Саймон, его глаза неотступно следили за нею. Дышал он прерывисто, и Аннетт поняла, что он едва сдерживает раздражение, гнев… и что-то еще, пугающее ее больше всего остального.

— Вы не посмеете, — неистово дрожа, прошептала Аннетт.

— Посмею, и вы это знаете, — непримиримо вымолвил он. — А сейчас быстро вытирайте свои слезы — мы идем домой, и я не хочу, чтобы вы до смерти перепугали Эльзу таким видом.

Он сунул ей в руки чистый носовой платок, она утерла слезы и как следует высморкалась — другого выхода у нее не было. Саймон бросил взгляд на опухшее лицо девушки.

— У вас красные глаза, — резко произнес он. — Ну да ладно. Пока будем идти, все пройдет. В крайнем случае, если Эльза что-нибудь заметит, это можно будет списать на счет радости, охватившей вас по поводу моего приезда.

Он крепко взял ее за руку и повел по дорожке вверх по склону скалы. У нее подкашивались ноги, и тогда Саймон обхватил ее за плечи.

— Больше не разрешаю вам гулять по пляжу, — коротко приказал он. — Вы не знаете, когда наступают приливы — вода может отрезать вас от дорожки к дому, если шататься здесь в неподходящее время.

Аннетт не слышала его. В ее голове тревожно, словно колокол, возвещающий о похоронах, билась мысль — скоро, очень скоро Энтони Джонс расскажет Саймону все.

Глава седьмая

Возвращаясь домой, они благополучно миновали сидящую у розовых кустов тетю Эльзу, поприветствовав ее издалека. С незаметной настойчивостью подталкивая Аннетт, Саймон довел ее до комнаты, но уходить не собирался.

— Я хочу принять душ… оставьте меня одну, — тихо попросила Аннетт, пряча глаза за упавшими на лицо прядками волос.

— Аннетт, — подойдя сзади, он привлек ее к себе так, что ее спина касалась его груди. — Что бы ни произошло той ночью, вы должны верить только голосу своего сердца, а не полиции, не слухам, которые распускают люди. — Не понимая, почему он решил утешать ее, она лишь кивнула. — Не забывай, ты не одинока. У тебя есть Эльза и я. — Его руки начали медленно массировать ее плечи.

— Да, — устало согласилась она.

— И целая жизнь впереди — прекрасная, полноценная жизнь.

— Да уж, — угрюмо хмыкнула Аннетт. Саймон развернул ее к себе лицом.

— Нужно начинать жить сначала. Ты слишком молода, чтобы хоронить себя в прошлом.

Она опять кивнула, чувствуя себя совсем маленькой, несчастной и беззащитной. Видимо, он прочитал это в ее грустном взгляде и взял в ладони ее бледное лицо, полузакрытое спутанными волосами. Сквозь них печально поблескивали ее зеленые глаза.

— Ты похожа на лесную нимфу, — неслышно пробормотал он, и его рот накрыл ее губы.

Решимость и нежность, с которой он это сделал, парализовали волю Аннетт. Утопая в волнах наслаждения, чувствуя, как воспламеняется каждый ее нерв, она бесстыдно прижалась к нему и обхватила руками его мускулистые плечи. Пальцы девушки легко пробежали по ним и, поглаживая, легли на спину. Ну и пусть, подумала она, закрывая глаза. Потом я буду ругать себя, но ведь быть в его объятиях, чувствовать себя желанной — это так восхитительно…

Когда он отпустил ее, она продолжала стоять с закрытыми глазами, кое-как умудряясь сохранять равновесие.

— Да не стой ты так! — Его неожиданно взорвавшийся голос напугал ее, и она со страхом открыла глаза. — Если тебе нравится, как я тебя целую, то скажи об этом, а если не нравится — ударь меня! Не будь так пассивна, иначе жизнь может обернуть это против тебя!

Он ушел, хлопнув дверью, и Аннетт, пошатываясь, пошла в ванную. Тупо подставив лицо струям воды, она неотвязно думала только об одном — об отце и о Саймоне.

Полицейский тогда сухо изложил ей все обвинения, которые нависли бы над отцом, останься он жив: крупное мошенничество и поджог, если не попытка убийства — ведь Аннетт едва не погибла в огне. Она знала, эти обвинения — чистая ложь, но какой-то назойливый дьявольский голосок постоянно спрашивал: а что тогда правда? Может быть, твой отец жил двойной жизнью? Может быть, ты его совсем не знала? Нет! Она подавила в себе всякие сомнения. Не было на свете человека ближе и дороже его! Я умру, если буду сомневаться в любви моего отца, поэтому я должна отбросить все эти мысли и любой ценой обрести цель, ради которой стоит жить и бороться за жизнь.