Поздравляю со смертью - [37]

Груда пошевелилась. Мамочки… Я не буду к этому подходить. И звать я больше не буду. Вдруг оно ответит?

Я сделала шаг к стене и потянулась рукой к выключателю. Он где-то здесь. Я же знаю, это моя квартира! Он точно здесь! Почему ничего не происходит?! Почему свет не зажигается?!

Я оторвала взор от кучи шевелящегося тряпья (или что это вообще такое?!) и посмотрела на выключатель. Да, он на месте. Только вот рука моя проходит сквозь него.

Сердце забилось сильнее. Я что, привидение?!

С этими мыслями я проснулась. Опять. На этот раз по-настоящему. Вся в мокром поту. Подушку и простынь, которой накрываюсь, хоть отжимай. Волосы липнут к голове. Я издала громкий стон и попыталась подняться, но не хватило сил. Сердце билось так же сильно, как во сне. Меня одолела сильная одышка — удел старых, как я раньше думала, людей. Я никак не могла восстановить дыхание. Я глотала воздух так жадно, как не сумел бы даже потерявшийся в пустыне путник, нашедший источник воды. Бросив попытки встать, я откинулась на подушки и отключилась.

* * *

Какой-то настойчивый писк вгрызался в мой сон, наполненный кошмарными монстрами, погонями и убийцами. Я открыла глаза: так и есть, уже семь утра, а это — истошные вопли будильника. Хочешь не хочешь — нужно идти на экзамен. Тем не менее, вставая с постели, я ощутила легкое умиротворение: продолжать видеть такие сны — прямая дорога в дурдом. Уж лучше билет с худшими вопросами и моими неумелыми ответами, сдобренными стыдом, чем это еще раз.

Я добиралась до вуза с большими проблемами. Почему-то села не в ту сторону и поехала сперва на юг, а мне нужно было в сторону центра. Но быстро это заметила, пересела, однако пропустила остановку, на которой нужно было выходить. Сначала хотела доехать до другой остановки, а там или идти пешком, или сесть в автобус, но поняла, что так будет дольше и лучше все-таки вернуться. Короче, я снова вышла и пересела, чтобы поехать назад. Нужную остановку опять едва не пропустила, выскочила уже, когда двери закрывались, и они чуть не прищемили мне волосы — на радость заскучавшим пассажирам. Затем я по переходу свернула в другую сторону и вышла на противоположной стороне улицы. Светофор был очень далеко, поэтому снова пришлось вернуться под землю. В итоге, к дверям вуза я подходила за пять минут до начала экзамена, хотя в жизни очень редко куда-то опаздывала и по таким важным дням приходила в институт за час.

— Да что с тобой? — накинулась на меня Наташка, которая, как никогда, явилась в вуз раньше меня. — Препод уже здесь, раскладывает билеты.

— Я не знаю, — честно ответила я.

— Чего ты не знаешь?

— Я не знаю, что со мной.

Живцова посмотрела на меня с сомнением пополам с удивлением, но ничего не сказала.

Я получила «хорошо», хотя обычно получала «отлично». Тем более у этого преподавателя была любимицей, сидела за первой партой прямо у него под носом, и мы частенько затевали разные тематические обсуждения. Но то, как я отвечала на экзамене, вызвало у меня желание поставить мне самой «неуд». Так что я должна быть благодарна за четверку, видать, он мне поставил ее в награду за прошлые заслуги.

— Иванникова, ты хорошо себя чувствуешь? — спросила меня староста, догнав на лестнице. — Мы были уверены, что хотя бы тебе отлично поставит. А он только Гарпунову и Петрову поставил.

— Сама виновата, — отмахнулась я, — плохо отвечала. Голова болит.

Эта маленькая ложь гораздо лучше правды. Не буду же я рассказывать все, что произошло со мной за последние дни.

Я шла к остановке одна (не стала дожидаться Наташку), и в этот момент завибрировал телефон (звук перед экзаменом я всегда отключаю).

— Привет! Это Жан. Если ты помнишь меня, конечно…

— Да-да, из Царицына. Конечно, помню!

— Отлично. Слушай, я выяснил, что тут за символы по бокам…

— Давай пересечемся, — перебила я, — и ты мне расскажешь.

— Да, я как раз хотел предложить! Неподалеку от усадьбы на Ореховом бульваре есть пиццерия «Итальяно бистро».

— Я в течение часа смогу подъехать. — Опомнившись, добавила: — Если ты имел в виду сегодня, конечно. — А то он даже не успел сказать, на какой день встречу назначает, а я уже мчусь стремглав туда. Дело в том, что я сама собиралась ему звонить с некоторой просьбой.

— Ну, я рядом с ней живу, и я дома сейчас, так что смогу там быть уже через полчаса. Подожду тебя, если что.

— Ага.

И я повесила трубку.

* * *

В пиццерии, невзирая на относительную дешевизну и приятный интерьер, было малолюдно, и я сразу увидела Жана за одним из столиков. Разбираться, связано ли это с плохой кухней заведения или же с непопулярным временем (тринадцать часов буднего дня), я не хотела. Сейчас были другие приоритеты.

— Ты можешь посмотреть еще одну картинку? — попросила я с места в карьер, едва сев за столик и поздоровавшись. Дело в том, что Федор еще в семь утра прислал мне фотографию открытки. Я собиралась в вуз, когда увидела месседж, и мне было не до того, чтобы разглядывать картинку. Но я уже тогда подумала, что надо позвонить Жану.

— Да, конечно, — помявшись, ответил Жан, который сегодня выглядел еще лучше. Ярко-синий пуловер облегал стройную фигуру и шел к его глазам такого же оттенка. Гладко выбритый и причесанный — не мужчина, а картинка. Я переслала изображение, а он сказал: — Но давай вернемся к предыдущей, раз уж с нее начали. Так вот, по поводу морока. — Жан показал мне снова тот символ, насчет которого сомневался тогда. — Я выяснил, что этот знак — это йотунский морок, четырехкратно усиленный глифом «Лаа», да еще и с двух сторон. Этот морок используется, чтобы вызвать амнезию.