Поздняя птица - [5]

– Я сильнее сейчас, чем ты раньше был.

– Гей, как сказать, – оживился старик. – Я ведро рассолу выпивал.

– Ты? – удивился Федор, привстал и оглядел старика. – Ты? Врешь!

– Ей-богу, Федя. Как на исповеди говорю.

– Не верю. Врешь. Тащи мне ведро рассолу! Есть?

Старик оживился. Принес ведро рассолу.

– Ты как пил, кружками или сразу?

– Гей, Федя, вся деревня смотрела, как я пью. А пил я из ведра прямо.

Федор поставил ведро на табуретку, выдохнул и начал пить. Через полчаса выпил его и еще съел огурцы, оказавшиеся на дне ведра.

– Деликатненько мы вас за пояс, – проговорил Федор, пьянея от кислого рассола. – Я думаю, еще смогу выпить ведро. Тащи!

– Врешь, не выпьешь, – суетливо заходил старик вокруг Федора. – От зараза, от сильный черт! Но ты бы меня тогда не поборол. Ох, я был сильный тогда, ох, моя силенка, где ты? А плавать не умел. Чего не умел, того не умел. Боялся воды как черт ладана. А ты умеешь плавать?

– Подавай мне Тихий океан, переплыву одним духом. Я зараз туда и обратно!

– Ты русский человек! – пьянел старик от восторга, от слов Федора, от своих воспоминаний. – Ты настоящий русский человек. Тебе и мне на тарелку подавай хоть кита!

– А чего, съем и кита, – благодушно отвечал Федор, на самом деле веря, что вполне съест и кита.

Старик совсем опьянел от воспоминаний и все говорил и говорил, а Федора клонило ко сну.

IV

Дымились туманом пруд, сады и улица. Недалеко от правления стоял огромный бурый бык. Завидев машину, побежал по улице.

Председатель находился один в правлении, сидел за столом и дремал. Федор покашлял тихонько в кулак. Председатель сразу встал и как ни в чем не бывало зашагал взад-вперед по кабинету.

– Здравствуй, – сказал Федор.

– Как работа? – спросил председатель.

– Отличненько.

– Нам нужны такие рабочие, – сказал председатель, выпрямился, чуть выгнувшись в животе вперед, деловито оглядел Федора. – Мы должны за таких обеими руками зацапливаться и не пускать от себя.

– За кого? – спросил Федор.

– За вас, как у тебя имя?

– Федор.

– Вот именно, Федор, должны держаться, ибо вы – основа нашего мироздания.

– Чего? – не расслышал Федор. – Как ты сказал?

– Основа, – нерешительно кашлянул председатель. – Мы не основа. Что там ни будь, но не основа. Понял?

Председатель сел, достал ручку и начал что-то писать, изредка поглядывая на стоящего Федора. Кончил писать и сказал:

– Ты напрасно обиделся, Федор. Основа – это хорошо! Я тоже основа. И дай бог…

– Чего это я обижаюсь. Кто это тебе сказал, пред? Я не обижаюсь, но таким словом меня не ругай. Я не основа, я человек.

– Все равно, – сказал председатель.

– Нет, пред, не все равно. Меня чтоб этим не обзывал. Я не люблю быть основой. Я сам по себе. Понял?

Председатель вышел из кабинета. В кабинет заглянул бухгалтер.

– Здравствуйте.

– Слушай! – закричал Федор. – Чего ты на меня обижаешься? Я же вижу!

Бухгалтер хлопнул дверью. Федор вышел в коридор.

– Закрепляйся за теми же комбайнами, – сказал председатель. – Слушай, ты раньше у меня был?

– Один день находился у вас.

– Это у тебя полуось отлетела?

– Нет, а в чем дело?

– Или у тебя что, поршень заклинило?

– Нет, ничего не было, вызвали меня обратно. Нужен я был в срочном порядке. Без меня им не сладко, а в чем дело?

Председатель не ответил. Федор пошел к своей машине и уехал к комбайнам.

День с утра выдался ясный, но к обеду набежали тучи и зачастил дождь. Федор вспомнил о старике, развернул машину и по лугу, по склону холма, петляя между валунами, поехал к нему.

Федор остановился возле клуба.

В клубе двое парней играли в шашки, а двое на сцене боролись, ухватив друг друга за полы пиджаков. У одного парня, когда ему подставили ножку, затрещала пола, затем издала почти ружейный треск и оторвалась. Видать, крепкой была, раз так громко трещала. Завклубом, старая, пенсионного вида женщина, надев очки, равнодушно просматривала картинки в журнале «Наука и жизнь» и что-то про себя шептала.

Федор постоял, поглядел на борющихся, на старую женщину и, вздохнув, направился к старику.

Во дворе старика стоял козел и мотал головой, грозясь ударить. Стоило Федору только войти во двор, как козел с яростью кинулся на него, Федор увернулся, а козел с размаху сильно ударил по тазу, прислоненному к дереву. Не понимая, что случилось, ошалело поглядел на парня, все больше закипая злостью. Снова бросился. Федор ускользнул прямо из-под рогов, подставил козлу ногу, и тот с размаху грохнулся оземь. Теперь козел решил действовать иначе. Осторожно, никак не выдавая своего злого умысла, подходил к парню. Тот внезапно схватил козла за рога. Из избы вышел старик и похлопал Федора по спине.

– Здоровьем не обижен, чего и говорить. Так ведь, Федя?

– Конечно, точно, – согласился Федор. – Сила у меня есть.

– Все округ боятся его, а ты вот взял и поборол. У тебя что-то есть такое. Я никого не полюбил так сразу.

– Ну, про любовь ты брось, – смутился Федор. – В любви-то как раз мне – пшик, не везет. Была одна в Мценске, ушла, паразитка.

– Не может быть! – удивился старик. – От тебя?!

Федор сразу сник и покачал головой. Поглядел на небо и все не мог понять, чего на улице не хватало, а потом вспомнил, что недавно шел дождь…