Позади фронта [= Полевая жена] - [25]

Шрифт
Интервал

Вторично колыхнулся пол и задребезжали стекла — рокот канонады принесло издали. Нельзя было уловить отдельных разрывов, они слились в неутихающий гул. Рев моторов низко пролетевшего самолета ворвался в окна.

В соседней комнате, наспех прибранной после суматошной ночи, за столом сидела радистка Утюжникова, громко разговаривала по телефону. На рукаве у нее повязка — Утюжникова была дежурной по штабу. Продолжая говорить в трубку, она протянула Копылову два листка. Это были телеграммы на имя командира БАО: Битнев составил донесение, что колонна с ГСМ и боеприпасами в 4.00 разгрузилась и была отправлена во второй рейс, в другой телеграмме Игумнов сообщал о состоянии аэродрома.

Сверху по лесенке торопливо сбегала Шура. Она приветливо, почти обрадованно улыбнулась Копылову.

— Что это у тебя? Шифровки? Срочные? — спросила она.

— Не очень.

— Тогда позавтракаем вместе.

При свете все вокруг гляделось иначе, чем ночью. Обычное немецкое село — полудеревня-полугородок: двухэтажные дома под крутыми черепичными крышами. Железные решетчатые оградки, подсобные строения в глубине, почти скрытые распустившейся зеленью, водопроводные трубы, уложенные поверх земли — по ним вода подавалась только летом для полива садов и огородов; за окраиной лесок, пробитый солнечным светом — он вовсе не походил на вчерашнюю таинственную чащу. В деревне тишина: если бы не рокот моторов в воздухе и отдаленная канонада — никаких звуков.

— Шура, хочешь я высмотрю для нас двоих комнату? — тихо спросил он, шагая рядом с нею.

— Как знаешь…

Из столовой вышел старшина Брызгалов, расправляя ремень на животе, посмотрел кверху.

— Началось! — будто в самом деле новость сообщил он.

— Наступление. Только бы раненых не было, — вслух подумала Шура и спросила у Копылова: — Не знаешь, кто-нибудь приехал ночью?

— Вроде голос Ивлевой слышался.

— Приехала Ивлева — я видел, — подтвердил Брызгалов.

— Вика! — обрадовалась Шурочка. — Отлично!

В раскрытой двери мелькнуло озабоченное лицо Катерины. Копылов пропустил Шуру впереди себя. Потом вошел. Скованно сел напротив Шурочки, делая вид, будто интересуется тем, что происходит на улице. Старшина Брызгалов за что-то распекал пожилого бойца из своего отделения. Тот, потешный, в нелепой кургузой гимнастерке, в обмотках на кривых ногах, пытался стоять по команде смирно и безучастно ждал, когда старшина выговорится.

Вошла Катерина и поставила на стол тарелки с пюре и тушенкой.

— Здравствуй, — сказал Федор, неожиданно покраснев, и справился: — Как устроилась? Хорошее место?

Первый раз он сказал ей «здравствуй» в столовой — прежде в этом не было нужды: они всегда ночевали вместе.

— Здравствуй, — помедлив, ответила Катерина.

Мельком взглянув в ее лицо, он понял: она уже обо всем догадалась. Стало трудно жевать, скулы будто свело судорогой, казалось, взгляды обеих женщин скрестились на нем, и он не мог поднять глаз. Шурочка выпила кофе и поднялась.

— Побегу на аэродром. Вика, наверно, уже там.

В садике по дорожке заскрипел гравий под ее быстрыми шагами. Неслышное присутствие Катерины Копылов ощутил всем телом, хотя она была в другой комнате. Дверь в кухню была открыта и, если бы она что-нибудь делала, он услыхал бы. Молчание становилось напряженным. Лучше всего было встать и уйти. Но он сидел за столом и тыкал вилкой в остывшее пюре. Наконец решился:

— Я пошел, Кать.

Катерина не ответила, он подождал немного и шагнул к двери.

На крыльце громко затопали.

— Выше ногу! — командовал голос Багнюка. — Сразу видно: не гоняли еще строевым.

Пятилетний карапуз в курточке и коротких штанишках доверчиво вцепился всей пятерней в заскорузлые пальцы шофера.

Увидав Копылова, Багнюк смутился.

Копылов посторонился, пропуская их, и увидел Шурочку — она держала на руках девочку. Позади всех несмело шла старуха.

— Веду вчерашних фашистиков покормиться, если что осталось.

— Катерина, нужно покормить, — сказал Багнюк. — Найдешь что-нибудь?

Катерина стояла в дверях кухни, подбоченясь. Казалось, она готова была раскричаться и прогнать всех. Но вместо этого она вдруг улыбнулась и наклонилась к мальчику. Тот выпустил палец Багнюка, оглянулся на бабку и протянул Катерине руку.

— Здравствуй, — сказал он по-русски.

Катерина судорожно стиснула мальчика. Ее нервные пальцы быстро прошлись по телу ребенка. Он нисколько не был напуган ее порывистостью, почуяв в сильных и уверенных прикосновениях чужой женщины знакомую каждому ребенку материнскую ласку.

— Ой ты, беденыш.

Она посадила детей за пустой стол.

— Ну, кормитесь, — сказал Багнюк и побежал к своей полуторке. Невыключенный мотор ее еле слышно бился. Шурочка догнала его и села рядом. Полуторка направилась в сторону аэродрома.

Дети, возбужденные сытным запахом, нетерпеливо ерзали на стульях. Сейчас они не пугались Копылова, им было не до него. Да и ему самому тоже нужно было уйти, не торчать в столовой. И он опять обозлился, что все, как есть, в последние дни, будто нарочно, подталкивают его к одной и той же мысли — о своем будущем ребенке, которого ждет Катерина. И он опять досадливо отмахнулся от этой мысли. После не будет времени подумать, что ли?


Еще от автора Дмитрий Гаврилович Сергеев
Прерванная игра

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Пациент профессора Бравина

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Загадка Большой тропы

Отправляясь в геологическую экспедицию Гриша Смирнов мечтал только о возможности увидеть диких зверей, о романтической жизни в палатке, о ночевках у костра, о тяжелых походах, но выпало ему много испытаний. Вместе со своими товарищами принял участие в раскрытии тайны рудаковского золота, загадки Большой тропы.


Пророчество Черного дракона

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Начало летоисчисления

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Севка

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Рекомендуем почитать
Маунг Джо будет жить

Советские специалисты приехали в Бирму для того, чтобы научить местных жителей работать на современной технике. Один из приезжих — Владимир — обучает двух учеников (Аунга Тина и Маунга Джо) трудиться на экскаваторе. Рассказ опубликован в журнале «Вокруг света», № 4 за 1961 год.


У красных ворот

Сюжет книги составляет история любви двух молодых людей, но при этом ставятся серьезные нравственные проблемы. В частности, автор показывает, как в нашей жизни духовное начало в человеке главенствует над его эгоистическими, узко материальными интересами.


Звездный цвет: Повести, рассказы и публицистика

В сборник вошли лучшие произведения Б. Лавренева — рассказы и публицистика. Острый сюжет, самобытные героические характеры, рожденные революционной эпохой, предельная искренность и чистота отличают творчество замечательного советского писателя. Книга снабжена предисловием известного критика Е. Д. Суркова.


Тайна Сорни-най

В книгу лауреата Государственной премии РСФСР им. М. Горького Ю. Шесталова пошли широко известные повести «Когда качало меня солнце», «Сначала была сказка», «Тайна Сорни-най».Художнический почерк писателя своеобразен: проза то переходит в стихи, то переливается в сказку, легенду; древнее сказание соседствует с публицистически страстным монологом. С присущим ему лиризмом, философским восприятием мира рассказывает автор о своем древнем народе, его духовной красоте. В произведениях Ю. Шесталова народность чувствований и взглядов удачно сочетается с самой горячей современностью.


Один из рассказов про Кожахметова

«Старый Кенжеке держался как глава большого рода, созвавший на пир сотни людей. И не дымный зал гостиницы «Москва» был перед ним, а просторная долина, заполненная всадниками на быстрых скакунах, девушками в длинных, до пят, розовых платьях, женщинами в белоснежных головных уборах…».


Российские фантасмагории

Русская советская проза 20-30-х годов.Москва: Автор, 1992 г.