Поющий на рассвете - [27]

«Улисс, спасите меня!»

Целитель думал недолго, через три дня от директора пришло приглашение для Идзуо, составленное на восьми страницах заковыристейшим языком, из которого было понятно лишь то, что явиться нужно срочно, это будет огромной честью и без Идзуо на мероприятии вообще никак не обойдутся. Сказать, что Императора это порадовало, было невозможно, скорее, он был раздражен и раздосадован тем, что наследник снова на некоторое время ускользнет из-под его влияния в чрезмерно вольную по нравам академию, в чужой и чуждый мир, полный соблазнов и разврата. Однако академия имела немалый вес в среде обучения, поэтому наследника пришлось отпустить. Чтобы показал пример подрастающему поколению. Хотя он уже сожалел, что согласился на включение прежде закрытого для всех пришельцев извне мира в Великую Сеть. Насколько было проще держать молодых оборотней в руках, когда им некуда и незачем было стремиться вне мира.

Идзуо улепетнула очень быстро, не забыв прихватить побольше ярких нарядов и драгоценностей — в некоторых случаях ими можно расплатиться. Вперед, на свободу. Втайне она надеялась, что ей помогут остаться там, на свободе, навсегда. Но крайним случаем оставалось отдать сына на воспитание Менедему и Леонту, а самой вернуться в мужской облик, считай, навечно, вступить в заведомо бесплодный брак — ведь ребенок у нее уже будет. Или — что не менее вероятно — оставить дитя любимым потому, что она умрет.

В академии ее встретил Улисс, сразу же потащил в лазарет, осматривать, приговаривая:

— Вы не стесняйтесь, я в прошлом и военный целитель, я и роды принимал.

— Может быть, вы тогда объясните, как так вышло, что я сумела забеременеть от минотавра? — чуть язвительно спросила Идзуо.

— Мне нужно подумать… А от какого минотавра?

Может быть, целитель Улисс и не имел в виду ничего оскорбительного, так что возмущенную реплику лиса проглотила.

— А вы разве не помните?

— Ах, от этого. Он же полубог, их семя прорастет даже в камень, что ему законы для людей и прочих минотавров.

— То есть, он был в курсе того, что я могу забеременеть? — Идзуо ждала ответа, желание выцарапать бесстыжие зенки Менедему крепло, но рассыпалось, как карточный домик от короткого смешка:

— Менедем-то? Вряд ли, он мало интересовался подобным. Как и женщинами в целом.

Улисс велел ей раздеться, принялся осматривать, водить ладонью над ее животом.

— Хорошее будет дитя, очень любит жизнь.

Рос маленький минотаврик быстрее обычного ребенка, уже сейчас, на исходе третьего месяца, у Идзуо заметно подрос животик, да и груди увеличились.

— Малышу потребуется ваше молоко. Ничье другое он не примет, даже коровье или козье.

— А ему много надо? — опасливо спросила китсунэ.

— Могу сказать только одно: он будет осушать обе груди за раз, после чего спокойно спать несколько часов. Но кормить вам придется лет до двух.

— А молоко будет успевать вырабатываться?

— Думаю, вполне, ваше тело уже подстраивается под нужды вашего ребенка.

Идзуо с тоской подумала, что обстоятельства, почему-то, не спешат последовать примеру ее тела.

— Что же мне делать… Я не могу вернуться домой с младенцем на руках. И не вернуться я тоже не могу — отец проклянет меня, и это значит смерть года через три…

— Родовые проклятия сильны, но и их можно снять. Обратитесь к специалистке по проклятиям, думаю, Вандра вам поможет.

— То есть, вы считаете, я не должна возвращаться?

— Я считаю, вы должны связаться с отцом ребенка, — твердо ответил целитель. — Он может помочь вам. Да что там, он должен вам помочь.

Идзуо закивала, решив, что вместе они смогут что-то придумать.

— И еще одно. Я не досконально знаком с особенностями минотавров, однако совершенно точно знаю, что рождение детей у них проходит легче, если мужчина и женщина состоят в законном браке.

— Я поговорю с Менедемом.

— Он в академии, кстати, в крыле преподавателей.

— Что ж, мне в любом случае следовало туда пройти, — пробормотала китсунэ, поправляя одежду.

Целитель погладил ее по голове и открыл дверь.

— Он вам обрадуется.

Вот в последнем Идзуо отчего-то сомневалась. Каждый шаг в крыло преподавателей давался ей с трудом, словно неуверенность в том, как примет ее появление Менедем, как отреагирует на новость о том, что она беременна, стала гирями на ее ногах.

Минотавр сидел в кабинете и что-то писал. При виде Идзуо он изумленно заморгал.

— Идзуо?

— В женской ипостаси меня лучше называть Идзуне, — ляпнула китсунэ, но сделала вид, что так и надо. — А где директор-сама?

— Его дверь следующая по коридору, — вежливо ответил минотавр.

— А ты… уже стал аспирантом?

Она не могла бы объяснить, почему тянет время, не говоря ему самого важного. Может, так повлияли слова целителя Улисса о том, что Менедем не интересовался женщинами?

— Да, теперь продолжаю обучение. А ты как? — он смотрел вежливо и без проблеска былого чувства.

— Я… Мне нужно сказать тебе кое-что… — Идзуне прикусила губу и попыталась увидеть в зеленых глазах хотя бы намек на то, что три месяца назад он любил ее. — Я противна тебе в этом облике, да?

— Нет, с чего ты это взяла? — удивился минотавр. — Ты прекрасна. И хвосты у тебя красивые, пушистые.