Пойти в политику и вернуться - [58]

Ельцин по-прежнему считал, что дела идут слишком медленно. В какой-то момент он, честно говоря, буквально достал меня своей критикой. Сначала он мне говорил: «Что вы здесь сидите, надо находиться в Чечне». Потом наоборот: «Зачем вы все время туда летаете? Надо сидеть и думать. Думайте!» В общем я понимал, что президент мной недоволен, но не очень понимал из-за чего. И 2 мая опять рванул в Грозный, чтобы своими глазами увидеть, что там происходит. Пришел на городской вокзал, его только что восстановили: «Электрички ходят?» – «Ходят». – «Куда?» – «В Гудермес». Отлично, значит, поехали в Гудермес. Со мной – трое альфовцев и два моих сотрудника. Ну и Алу Алханов, который тогда возглавлял чеченскую милицию. Мне доложили, что в Гудермесе все спокойно. Потом выяснилось, что до спокойствия далеко, там еще Салман Радуев со своей бандой сидел. Выходим на платформу. Стоит какой-то народ. Я по гражданке, в белом плаще, при галстуке. Слышу – переговариваются: «Степашин, Степашин…» Встретил какой-то местный чиновник. Я решил собрать народ в клубе, пообщаться. Набился полный зал. Вижу, в первых рядах нормальные люди, а за ними – похоже, бандиты. Тут женщина поднимается: «У нас крышу разрушило снарядом. Что делать?» Местные говорят: у нас денег нет. Отвечаю: «Сейчас выйду, позвоню, все выясню». Надо как-то выкручиваться. Предлагаю своим: «Давайте так, у кого сколько есть – скидываемся». Сам вывернул карманы, набрали приличную сумму. Возвращаюсь: «Решили вопрос. Я созвонился с Москвой, вот деньги – передаю на ремонт дома». Люди поверили, разговор завязался, а боевики как-то незаметно рассосались. Радуев сам потом вспоминал, как мы без боя взяли Гудермес. Любопытные, конечно, были истории.

И думаю, что тогда, к весне 95-го, опять появился реальный шанс закончить войну. Но захват заложников в Будённовске все изменил.

ТАК ИЛИ ИНАЧЕ?

Столько лет прошло – а я до сих пор думаю о том, можно ли было в тех условиях избежать кровопролития или нет. Тогда, в конце 94-го, я не сомневался в том, что все мирные возможности исчерпаны. Неудавшийся штурм стал детонатором силового решения. Вопрос стоял только в одной плоскости, какими силами проводить операцию и готова ли к этому армия.

Сейчас думаю о том, что не все было сделано для того, чтобы избежать силового решения. Да, ошиблись с операцией в ноябре 94-го, да, случилась трагедия, потеряли наших людей. Надо было кого-то наказать? Наказали бы меня как директора ФСК, я был готов. Но надо было дожимать Дудаева без ввода войск. Продолжать работу с оппозицией, активно действовать внутри окружения Дудаева – у нас уже появилась своя агентура. А главное, использовать настроения мирного населения, которое устало от бандитов. И только наши военные действия подтолкнули их к Дудаеву. В Грозном, кстати, тогда еще проживали десятки тысяч русских.

Думаю, развилка была. И если бы масштабная война не началась, многое в новейшей истории сложилось бы не так – а иначе.

Счет на жизни

К весне 1995 года ситуация в Чечне складывалась в нашу пользу. Во многом благодаря Анатолию Куликову. Федеральные войска уже взяли Ведено – а это километрах в 70-ти от Грозного. Казалось, что конец войны уже близко. Но случился теракт в Будённовске.

Дней за пять-шесть до этого мне поступала информация о готовящемся теракте – без подробностей. Но информация была надежной. У нас была агентура в Чечне еще с советских времен. Все списки агентов сохранились. Конечно, часть из них отпала, но многие продолжали с нами сотрудничать. Моим замом по Чечне после Савостьянова стал Игорь Межаков, который возглавлял КГБ Чечено-Ингушетии. Получив тревожную информацию, я написал записку Ельцину. Потом после теракта на заседании Совета безопасности напомнил про это: «Мы предупреждали о возможности прорыва, хотя с нас это ответственности не снимает». Про то, что террористы прошли благодаря милиции, тогда говорить не стал. Но так было. Теперь это общеизвестный факт.

Бандиты прорвались в Ставропольский край только потому, что сумели подкупить милицию. Они въезжали на территорию края на милицейских машинах и с милицейским сопровождением. Посты их пропускали. Первоначальной целью был военный аэродром в Кавказских Минеральных Водах, где они собирались захватить самолет и лететь бомбить Кремль. Во всяком случае, именно так говорил о своих намерениях позже сам Басаев, который руководил операцией.

Их путь лежал через Будённовск, который они благополучно проехали, но километрах в тридцати-сорока от него наткнулись на пост милиции, который не удалось коррумпировать. Милиционеры начали проверять грузовики, боевики окрыли стрельбу, появились первые погибшие… Бандиты были вынуждены вернуться в Будённовск, залетели в городской отдел милиции, началась перестрелка, погибли несколько местных милиционеров и боевиков. После этого бандиты захватили больницу с родильным отделением. У них в заложниках оказались около тысячи человек, и в их числе роженицы с детьми.

Местные чекисты тут же доложили мне о произошедшем. Я был на Лубянке. Позвонил Ерину. Он говорит: «Да ладно, наши местные ребята справятся, ничего». Мне так не казалось, о чем я ему сразу прямо и сказал: «Нет, Витя, не справятся, по-моему, там совсем херовенько». Сразу же позвонил Грачёву, потом Ельцину. Он в этот день должен был улетать в Канаду. Сегодня многие удивляются, как президент мог улететь из страны в такой ситуации. Но скажу честно, в первый день все было непонятно, никто не мог оценить ситуацию адекватно. Я доложил президенту, что считаю необходимым вылететь на место. Сели с Егоровым в самолет – и в Минводы. Ерин немного опередил нас.