Пойти в политику и вернуться - [34]

Спецслужба сама по себе только инструмент. Вопрос в том, кто и какие ей ставит задачи. И здесь ответственность всегда лежит на политическом руководстве страны. Только политики могут и должны держать спецслужбы в отведенной им законом нише, ни при каких обстоятельствах не позволять им играть самостоятельную роль. Я бы считал, что и от денег спецслужбы надо держать подальше. Коррупционные дела с их участием – позорище для страны.

А разово проведенная люстрация, ограничивающая в правах бывших сотрудников спецслужб, сама по себе ничего не даст. Если политика вернется в прежнюю колею, то новые чекисты рано или поздно поведут себя, как их предшественники. Не надо строить иллюзий.

Так или иначе, КГБ как структуру мы разрушили и пытались сделать все, чтобы эта спецслужба уже никогда не стала прежней.

Чекист по просьбе президента

Виктор Югин и Бэлла Куркова время от времени опять заговаривали со мной о ленинградском КГБ. Я неизменно отмахивался: «Зачем мне это нужно? Это совсем не мое». Никакого желания идти работать в КГБ у меня действительно не было. Я же служил в системе МВД, а отношения между этими ведомствами всегда оставались напряженными. Карьерных соображений тоже никаких – время было такое, что само понятие «карьера» казалось из другой жизни. Я занимал очень существенный в той ситуации пост председателя комитета по обороне и безопасности Верховного Совета России и только что указом Горбачёва получил звание генерала. Тогда это было нерядовое событие.

Но потом ко мне с той же идеей приехал Анатолий Собчак: «Савостьянова ставят на московское управление КГБ, а я, Сергей Вадимович, хочу вас». Но я-то совсем не хочу. Где я, а где КГБ?! Правда, Евгений Савостьянов, горный инженер-физик, был от спецслужб еще дальше, чем я. Но меня этот пример не убеждал. Говорю: «Анатолий Александрович, дайте я подумаю пару-тройку дней, а потом позвоню». На том и договорились. Повисла долгая пауза – я не звонил, а тем временем до меня доходили слухи, что рассматривались другие кандидатуры. Тогда Собчак сделал еще один, более хитрый, заход, позвонил со своей идеей Ельцину. И теперь уже мне звонит президент и говорит: «Сергей Вадимович, Собчак тут меня достал, звонит и звонит, звонит и звонит. Хочет вас на управление КГБ». Я признаюсь честно: «Борис Николаевич, как-то душа у меня к этому не лежит». В ответ слышу: «Поддержите Собчака в непростое время в вашем родном городе. Я приказывать вам не хочу, но это моя к вам такая просьба, Сергей Вадимович». Вот этой «просьбой» он меня просто убил – как тут откажешь… Но моим принципиальным условием было сохранение поста председателя парламентского комитета. Ельцин не возражал. Так неожиданно я стал чекистом. Для меня было важно, что я мог сохранить за собой пост председателя комитета. Это очень помогло мне – думаю, иначе меня бы просто, как чужака, съели. Но в результате у меня оказалось три должности – начальник управления Агентства федеральной безопасности России (АФБ) по Санкт-Петербургу и Ленинградской области, заместитель директора АФБ страны и председатель комитета по обороне и безопасности Верховного Совета России.

Представлял меня коллективу Виктор Иваненко, который недавно стал директором АФБ России. В Ленинграде к нему присоединился Собчак. Не могу сказать, что Анатолий Александрович своим появлением в «большом доме» (так в Питере называли и называют здание на Литейном, 4, где и сейчас расположена ФСБ) мне помог. Ничего лучшего не придумал, как сказать: «Вот Сергей Вадимович Степашин, настоящий демократ, возглавлял комиссию по расследованию деятельности КГБ». Ну, думаю, приехали, теперь точно меня тут встретят с распростертыми объятиями. Конечно, у меня не было никаких иллюзий, для чекистов я и без представления Собчака был чужой. Мало того что из внутренних войск, так еще из демократов. Рекомендации Анатолия Александровича, которого силовики недолюбливали, могли только добавить мне сложностей. Понимая все это, я заранее прикинул, какие шаги имеет смысл сделать, чтобы не провалиться в новой должности.

Прежде всего, на первой же встрече с будущими сослуживцами заявил, что ничего ломать не намерен. Было ясно, что на слово не поверят, поэтому назначил замов из числа сотрудников управления – Александра Григорьева, Эдуарда Ермолаева, Бориса Вязового, Александра Короткова. Формально назначение шло через центральный аппарат, но представление на должности делал, конечно, я. Никого из Москвы с собой не привез. В управлении работал знакомый мне по выборам Виктор Черкесов, который, напомню, возглавлял выборный штаб моего соперника Анатолия Куркова. Так что он, конечно, напрягся, когда меня назначили. Я его сразу вызвал и сказал, что счеты сводить не намерен – наша борьба была честной. У нас быстро сложились хорошие отношения, и впоследствии он занял мое место, хотя в управлении к нему почему-то относились неоднозначно.

Сделал я и еще один рискованный, с точки зрения многих, кадровый ход. Назначил своим советником самого Куркова, того самого, который был моим соперником на выборах. Он мне, особенно на первых порах, очень помог. Я ему прямо сказал: «Мне нужна ваша поддержка, Анатолий Алексеевич. Вы же понимаете, как меня здесь приняли. Введите в курс дела. Я не прошу передать свою агентуру, это ваше дело, но поддержите, чем можете». Сам факт возвращения Куркова на службу был воспринят в управлении очень хорошо. К тому же он мне многое рассказал – и про то, как работало управление при нем, и про людей, и про проблемы в городе. Курков был честный и сильный человек. Руководить управлением КГБ стал уже в горбачёвские времена, поэтому ни в каком политическом сыске не участвовал. После событий 91-го оказался не в лучшем материальном положении – всех льгот лишили, с госдачи выгнали. Да что там была за дача – маленький домишко и такой же участок в Сестрорецке. Я сразу попросил Собчака разрешить ему этот домик приватизировать. Собчак не стал возражать.