Пойти в политику и вернуться - [16]

К этому времени политические вопросы волновали практически всех. Неважно, в погонах ты или в штатском. Если раньше политика была где-то далеко от нас, то в конце 80-х она просто стала частью жизни. 1988–1989 годы были, пожалуй, переломными. Вывод войск из Афганистана ускорил политизацию армии. Многим стало окончательно ясно, что война, которая унесла тысячи жизней наших солдат и сотни тысяч афганцев, была авантюрой. Престиж армии падал. Мы, конечно, все это уже открыто обсуждали. Боязни не было. Появилась уверенность, что теперь можно открыто говорить правду. Что бы сегодня ни говорили про Горбачёва, но я всегда буду ему благодарен за это чувство внутреннего освобождения.

Правда, меня, как выражались у нас в МВД, пытался «профилактировать» секретарь обкома партии по идеологии Александр Якимович Дегтярёв. Но это уже было совсем не так, как в прежние годы, – мягко, интеллигентно, без давления. В обкоме у него была репутация демократа. Он понимал, что с протестной волной бороться бесполезно, и пытался возглавить процесс, поддержал идею создания в городе «Народного фронта», даже стал его членом. Думаю, что он вел со мной разговоры, надеясь просто наладить контакт. И, кстати, у него получилось. Думаю, что хорошее отношение ко мне первого секретаря Ленинградского обкома Бориса Гидаспова объяснялось оценками Дегтярёва. К моменту моей предвыборной кампании Александр Якимович уже работал в отделе пропаганды ЦК КПСС в Москве.

Конец восьмидесятых был заполнен политикой. XIX партийная конференция, на которой Горбачёв объявил о политической реформе. Потом выборы народных депутатов СССР – первые в советской истории, в которых был не один человек на одно место, а конкурирующие кандидаты. И наконец, сам I Съезд народных депутатов СССР, который буквально взорвал общество. С его трибуны зазвучали слова, которые раньше произносились только на кухнях. Народные депутаты требовали отмены 6-й статьи Конституции, которая утверждала «руководящую и направляющую» роль коммунистической партии, настаивали на независимом расследовании событий в горячих точках, заявляли о необходимости открыть архивы и сказать правду о сталинских репрессиях. Заседания съезда показывали по главным телевизионным каналам, и это была просто революция в прямом эфире.

Когда я вернулся из Баку, началась новая избирательная кампания – на этот раз в народные депутаты РСФСР. Как-то после занятий ко мне подошли курсанты с предложением поучаствовать в выборах: «Подполковник Сычёв из училища ПВО стал народным депутатом СССР, чем вы хуже? Мы вас поддержим». Сначала не отнесся серьезно, потом подумал – почему нет?

Посоветовался с женой. Она у меня человек разумный и одновременно решительный. Позже Тамара и ее коллеги первыми в стране акционировали банк, в котором работали, – ленинградский Промстройбанк. Помню, было очень непривычно, что она стала получать значительно больше меня. Мы тогда с Тамарой все обсудили и решили, что и мне стоит рискнуть. Она меня очень поддержала.

И тут вызывает меня начальник училища Юрий Павлович Пряников и говорит: «Будем тебя двигать». Я, честно говоря, сильно засомневался, что это всерьез. Но сказал: «Готов». Сначала на общем собрании выдвинули меня и Пряникова. А потом Пряников взял слово и сказал: «У нас есть преподаватель Сергей Вадимович Степашин. Он прошел с вами все горячие точки. Каждый год вы называете его одним из лучших преподавателей училища. Я знаю, что есть инициатива курсантов из двух батальонов выдвинуть его в народные депутаты России. Я эту инициативу поддерживаю». И снял свою кандидатуру в мою пользу.

В нашем, Красносельском, округе баллотировались 13 человек. Моим главным соперником был начальник управления КГБ по Ленинградской области Анатолий Алексеевич Курков. Человек яркой биографии – разведчик-нелегал в прошлом. Понятно, что вся отлаженная чекистская машина работала на него. Начальником штаба у Куркова был его подчиненный – Виктор Черкесов. Всего через год с небольшим я стал начальником обоих, причем Куркова попросил стать моим советником.

Команда у меня была замечательная, а денег – ноль. Все работали бесплатно. Руководил штабом Александр Волох, давний товарищ и коллега по училищу. Основной груз взяли на свои плечи курсанты. Среди них и те, кто был со мной в горячих точках. Они работали круглые сутки. Ходили по квартирам, пили с бабушками чай на кухнях, рассказывали им, какой хороший у них преподаватель – подполковник Степашин. Им верили, потому что сразу было видно: они не отбывают номер по приказу сверху, а искренне хотят перемен к лучшему.

В воинских частях я получил серьезную поддержку, тоже в основном благодаря работе моих курсантов. Помогла и публикация в газете «На страже Родины» – был такой «рупор» Ленинградского военного округа. Интересно, что за меня проголосовали и танковая дивизия, и полк связи КГБ, а против – бригада, где я когда-то служил. Там против меня велась особенно активная работа.

Развернутой программы у меня не было. Откуда ей взяться, если я только в конце января вернулся из Баку, а 4 марта уже состоялся первый тур выборов. Сформулировал для себя несколько тезисов, на которые опирался в выступлениях и беседах с избирателями. Надо признать, что я, как и другие демократические кандидаты, «играл» на теме самостоятельности России. Конечно, я был сторонником сохранения СССР, но считал, что Российская Федерация ущемлена в правах, кормит слабые республики, не имеет сильных органов власти. Эта позиция была тогда очень популярной. Другой важной темой были межнациональные конфликты, которые власть оказалась не в состоянии погасить. Третьим пунктом шла коррупция. Все-таки я работал в системе МВД и хорошо представлял, какого размаха она достигла в последние годы советской власти.