Ничего не ответив, я сжал худые плечи покрепче и с силой подтолкнул сфинкса на кухню.
— Все в порядке, Таг. Мы просто дурачились, — произнес я, развернув котенка к себе и присев на корточки и глядя в потемневшие глаза. Он тяжело дышал, успокаиваясь после внезапной вспышки адреналина.
Мда. Приглашая в гости друзей, я хотел показать Тагу, что опасаться нечего. Пока получалось неважно.
«Ох, Божественная, помоги.»
— Ладно, неси давай, что ты там приготовил, — сдался я и потрепал его по беззащитной лысенькой холке, видя что котенок молчит. — Заступник ты мой.
Краска тут же выступила на щеки, и мелкий рванул к холодильнику, пряча смущенную мордочку.
* * *
Вечер был в разгаре. Мы с удовольствием вспоминали старые добрые времена за стаканами ашкерского виски с содовой и льдом.
— …А помнишь, помнишь, как на третьем курсе Левсина вызвал отвечать профессор Усенкор? — припоминал Килот, размахивая лапами.
— Еще бы! А у него с перепоя не хватило ума сознаться, что отвечать он не готов.
О да, эту историю помнили все и я не был исключением.
— Ох, ну хватит уже, — недовольно рыкнул мейнкун и откинулся на диван.
— Бухать надо меньше, — «сочувственно» отозвался Навид, открывая новую бутылку.
— Не расстраивайся, Левсин, благодаря тебе нам есть что вспомнить. То, как самозабвенно ты вещал, рассказывая о судьбе бедного Рисси!
— А котик вдруг оказался кошечкой! — заржал Килот.
— «Прошу прощения, но мне кажется, вы что-то перепутали или читали не очень внимательно», — начал девон, подражая старому профессору, остановившему пламенную речь мейнкуна, вошедшего в раж. — «Ведь Марисса была кошечкой!»
Смех грянул разом.
Тогда наш бедный товарищ решил, что глуховатый профессор не расслышит детали его анализа художественного произведения, которое, увы, он не держал в руках, но надеялся на «помощь зала». Сокурсники усиленно шептали, давая возможность худо-бедно сочинить приемлемый ответ. Вот только наш друг расслышал не все, и случайно перепутал пол главного героя, то есть, героини.
— Очень смешно, — насупился Левсин, помогая Тагу водрузить пустые тарелки на поднос. — Прикусил бы ты свой длинный язык, Навид. Или несчастному Ромеро до сих пор не дает покоя отказ неприступной Джульерры?
Запал девон-рекса разом потух, как и смех.
— Левсин, не начинай, — попытался одернуть друга Килот, но куда там, подвыпивший и высмеянный кошак не желал униматься.
— Может, и не дает, — печально улыбнувшись, ответил тот и, не глядя на нас, залпом допил виски.
Та давняя история, когда Навид обхаживал декана нашего факультета госпожу Фает, прекрасную тиффани в летах, была довольно печальной.
Еще будучи на втором курсе, он стал увиваться за шикарной кошкой и бегал за ней до самого окончания, служа бессменным объектом насмешек. Однако его это не смущало, и он не оставлял попыток покорить сердце неприступной тиффани.
Закончилась учеба, закончились и глупые игры. Навид окунулся в работу, а в прошлом году остепенился, взяв первую жену.
Левсин посмотрел на него долгим взглядом слегка поплывших от алкоголя глаз и, после минутной паузы, поднялся. На шатающихся лапах подошел к дивану, на котором расположился друг, и увалился рядом, накидывая лапу тому на плечо.
— Иногда я думаю, — начал он чуть заплетающимся языком, — если бы она дала тебе сразу, а не ломалась, ты бы оставил свои приставания через неделю или две?
Навид тихо фыркнул.
— Не знаю, Левсин, ведь ничего так и не случилось, и только Божественная ведает судьбами.
Таг слегка споткнулся, зацепившись лапой о ковер. Я был достаточно трезв, чтобы подхватить из слабых лапок тяжелый поднос.
— Я отнесу.
* * *
Окно на кухне было приоткрыто, и прохладный осенний вечер подарил глоток свежего воздуха. Оставив поднос на столе рядом с посудомойкой, я выглянул на улицу. Украшенный нитями жемчужных фонарей парк утопал в синем сумраке морозной ночи. За спиной Таг разбирал посуду, осторожно складывая фарфор и тихо цокая тарелками.
— Оставь это, завтра помоешь.
— Ничего. Мне не тяжело, — спокойно отозвался младший, продолжив свое занятие.
— Таг, — позвал я его, не оборачиваясь, — ты попросил меня о доверии… неужели я такая сволочь?
— Пожалуйста, не говори о себе так. Ты мой Старший и все, чего я хочу, это… это стать для тебя настоящей семьей. Не на бумаге, а на деле.
— Я понимаю, — оторвавшись от созерцания притихшего города, обернулся я. — Просто твоя просьба не дает мне покоя. Я доверяю тебе.
Мы смотрели друг на друга, глаза в глаза.
— Я полностью тебе доверяю, — повторил я, давая понять своему бестолковому котенку, что ему нечего опасаться.
Тагир смотрел на меня долгим взглядом, еще секунда, и на его лбу мелькнула новая складочка.
— А если бы я сказал, что один из твоих друзей солгал, ты бы мне поверил?
Внутри у меня все похолодело. Захотелось схватить несносного сопляка за шкирку и вышвырнуть на улицу прямо через окно.
