Поймать королеву - [65]
Вожделенная некромантом пещера оказалась ничем не примечательной, если не считать выхода на улицу. Чем эта пещера безопасна, я так и не поняла, ведь сюда упыри заберутся в два счета. Пусть вход в пещеру и высился на метра два над дорогой, но нежить могла спокойно допрыгнуть. К сожалению, логика Дара сомнению не подвергалась (по крайней мере, вслух). Он кинул сумки на большой плоский камень, расположенный аккурат посередине пещеры, и пошел к выходу. Мы с Тенью недоуменно пожали плечами и двинулись за ним. Осторожно выглянув, Дарисс изумленно охнул.
— Что там? — почему-то шепотом спросила я.
— Нежить, и довольно много, — откликнулся он. — Не представляю, как нам перебираться через горы. Здесь-то они нас не достанут — слишком высоко, но выходить нам отсюда все равно придется.
— Пойти, что ли, завещание составить? — вздохнула я. — Я не хочу умирать, мне и так хорошо. И вообще, что за невезение такое? Почти уже дошли, а тут такое дурацкое обстоятельство…
— Не драматизируй, — раздраженно сказала Тень. — Придет Марэль и решит все. Я уверена, он что-нибудь придумает.
— Все равно странно, что нежить днем бегает, — вслух подумал некромант. — Надо последить за ее поведением. Я махнула рукой и пошла обратно. Нет, предаваться мрачным раздумьям и сожалеть о загубленной жизни, я не собиралась. Мы как-нибудь выкрутимся, я надеюсь на это, по крайней мере.
Через пять часов (это мы навскидку так решили), пришел Марэль. Он правильно оценил наши умственные способности, поэтому принес охапку дров. Как он тащил тушу оленя и дрова — мы так и не поняли, потому что у нормальных людей все это в двух руках не помещалось.
— А теперь мы будем есть, — кровожадно изрек он, смахивая наши сумки с камня и водружая туда бедное мертвое животное. — Вы пока огонь разводите, не сидите просто так. Кто не работает, тот не ест.
— Тебе помочь? — деловито спросила Тень. Марэль только кивнул, доставая из сумки ножи. Я не стала смотреть на это не шибко аппетитное зрелище и пошла к выходу из пещеры, где, прислонившись к стене, сидел Дар и смотрел на заходящее солнце. Я примостилась рядышком и тоже посмотрела на объект созерцания некроманта. Поскольку солнце светило в расщелину, я видела только его кусочек, но и этого мне хватило, чтобы ослепнуть.
Я закрыла глаза, сильно зажмурилась, потом решила перевести взгляд на что-нибудь более приятное. Вот, например, некромант тут ничейный сидит.
— Чего пришла? — не слишком дружелюбно спросил мужчина. Я опешила от внезапной смены настроений собеседника и осторожно поинтересовалась:
— А что, мне нельзя тут посидеть?
— Сиди сколько тебе влезет, — недовольно проворчал он, — а я пойду. Я задумчиво проследила взглядом, как он поднимает, чтоб уйти, и недовольно поморщилась. Пойми его.
— Дар, если ты не хочешь, чтобы кто-то видел, что ты любуешься закатом, — выдала я первую (и самую бредовую) мысль, — то передо мной можно и не кочевряжиться. Я же понимаю, что ничто человеческое тебе не чуждо.
Судя по его недовольной физиономии, я поняла, что попала в точку. Вот почему, когда я говорю какой-то абсурд, то оказываюсь права, а когда начинаю усиленно размышлять и копаться в поставленном вопросе, то оказывается, что ничего глупее в жизни я еще не выдумывала? Не понятно мне это.
— Так я права? — усмехнувшись, подивилась я. — Ты действительно считаешь, что в этом есть что-то позорное? Дар, кто из нас эльф-недоросток — я или ты? Сиди и смотри, сколько хочешь, я и слова не скажу и даже не буду смеяться. Тем более что в этом нет ничего такого. Тоже мне, выдумал проблему. Ах, кто-то застал сурового мужчину за любованием природы!
— Ты невыносима настолько, что мне хочется тебя столкнуть отсюда вниз, к упырям. Хотя, — подумав, сказал он, — ты их тоже достанешь до самых печенок, они тебя обратно вернут.
— Да ну, брось. Ты правда любовался закатом?
— Я люблю закаты. В них есть что-то такое, некромантское. Солнце умирает и как будто возрождается снова, но уже другое, более яркое.
— Ага, и рома-антика, — издевательски протянула я.
— Не любишь романтику? — удивился он.
— Терпеть не могу. Розовые сопли, фу. Все такое милое, аж противно.
На самом деле, я, как и любая нормальная девушка, любила романтику, но только в глубине души (где-то очень глубоко-глубоко) и в разумных пределах! Потому что я считала, что быть романтиком — позор, ведь они все хныкающие слабаки. Конечно, я ошибалась, но признаваться в этом вслух, да и самой себе, я не собиралась. К тому же, многие путали влюбленные охи-ахи с настоящей романтикой, с той, о которой писали поэты много веков назад. Сейчас же и поэзия изменилась, и понятия о чувствах. Дарисс подумал и снова сел, неуклюже скрестив ноги и чуть не завалившись назад.
— Я тоже не люблю романтику, — наконец сказал он.
— Ну да, конечно, — рассмеялась я. — Так я тебе и поверила!
— Вот как с тобой нормально разговаривать, если ты постоянно над всеми насмехаешься?! Ты и впрямь ведешь себя как ребенок. Лучшая защита — нападение, так? Ты поэтому всегда ко всем цепляешься первая?
— Ну и сиди тут один, — надменно сказала я, вставая и разворачиваясь, чтобы уйти. — Сиди и строй догадки, романтик. «Ваше величество, да вы у нас глупая, оказывается, — проснулась совесть. — Зачем ни за что некроманта обидела? Потому что прав? А разве на правду обижаются? Нет. Так чего корчить из себя поруганное достоинство? Я уж думала, ты хоть немного поумнела за время путешествия. Тебе же через полмесяца стукнет семьдесят, а ты никак не хочешь взрослеть! Стыдно должно быть» Мне было стыдно, чуть-чуть. Всего каких-то полмесяца осталось, надо же. А я и не чувствую никаких изменений, которые должны уже потихоньку меня затрагивать. Личность не меняется, характер — тем более. А ведь многие эльфы даже сходили с ума, когда достигали рубежа возрастов, из-за того, что в их личности происходили столь кардинальные изменения. Может, мне повезет, и я буду первая, кто остался таким, как прежде? Будем надеяться.
Когда кажется, что жизнь скучна и однообразна, а свобода потеряна навсегда и выхода нет, не надо отчаиваться. Просто оглянись вокруг и ты заметишь, что жизнь идет полным ходом, охота на тебя продолжается, а друзья готовы снова придти на помощь!
Меня пытаются убить и съесть пять раз в день. Лишь умение вовремя разнести полдворца и особый дар спасали мне жизнь и честь! Иногда красивые глаза тоже помогали избежать дипломатического скандала. Но опыт подсказывает, что лучше бить чемоданом. Сегодня я собираю информацию про принца оборотней и проверяю его на склонность к изменам. Потом предоставляю полный отчет о короле эльфов. Чуть позже проверяю стрессоустойчивость разъяренного дракона. У официальной королевской «развратницы» очень «потный» график. Меня даже посвящали в рыцари и обещали оплатить торжественные похороны.
Ад строго взимает плату за право распоряжаться его силой. Не всегда серебром или медью, куда чаще — собственной кровью, плотью или рассудком. Его запретные науки, повелевающие материей и дарующие власть над всесильными демонами, ждут своих неофитов, искушая самоуверенных и алчных, но далеко не всякой студентке Броккенбургского университета суждено дожить до получения императорского патента, позволяющего с полным на то правом именоваться мейстерин хексой — внушающей ужас и почтение госпожой ведьмой. Гораздо больше их погибнет в когтях адских владык, которым они присягнули, вручив свои бессмертные души, в зубах демонов или в поножовщине среди соперничающих ковенов. У Холеры, юной ведьмы из «Сучьей Баталии», есть все основания полагать, что сука-жизнь сводит с ней какие-то свои счеты, иначе не объяснить всех тех неприятностей, что валятся в последнее время на ее голову.
Джан Хун продолжает свое возвышение в Новом мире. Он узнает новые подробности об основателе Секты Забытой Пустоты и пожимает горькие плоды своих действий.
Что такое «Городские сказки»? Это диагноз. Бродить по городу в кромешную темень в полной уверенности, что никто не убьет и не съест, зато во-он в том переулке явно притаилось чудо и надо непременно его найти. Или ехать в пятницу тринадцатого на последней электричке и надеяться, что сейчас заснешь — и уедешь в другой мир, а не просто в депо. Или выпадать в эту самую параллельную реальность каждый раз, когда действительно сильно заблудишься (здесь не было такого квартала, точно не было! Да и воздух как-то иначе пахнет!) — и обещать себе и мирозданию, вконец испугавшись: выйду отсюда — непременно напишу об этом сказку (и находить выход, едва закончив фразу). Постоянно ощущать, что обитаешь не в реальном мире, а на полмиллиметра ниже или выше, и этого вполне достаточно, чтобы могло случиться что угодно, хотя обычно ничего и не происходит.
Главный персонаж — один из немногих уцелевших зрячих, вынужденных бороться за выживание в мире, где по не известным ему причинам доминируют слепые, которых он называет кротами. Его существование представляет собой почти непрерывное бегство. За свою короткую жизнь он успел потерять старшего спутника, научившего его всему, что необходимо для выживания, ставшего его духовным отцом и заронившего в его наивную душу семя мечты о земном рае для зрячих. С тех пор его цель — покинуть заселенный слепыми материк и попасть на остров, где, согласно легендам, можно, наконец, вернуться к «нормальному» существованию.
Между песчаными равнинами Каресии и ледяными пустошами народа раненое раскинулось королевство людей ро. Земли там плодородны, а люди живут в достатке под покровительством Одного Бога, который доволен своей паствой. Но когда люди ро совсем расслабились, упокоенные безмятежностью сытой жизни, войска южных земель не стали зря терять время. Теперь землями ро управляют Семь Сестер, подчиняя правителей волшебством наслаждения и крови. Вскоре они возведут на трон нового бога. Долгая Война в самом разгаре, но на поле боя еще не явился Красный Принц. Все умершие восстанут, а ныне живые падут.