Повторить Нельзя Любить - [8]

Итак, помните об уровнях ситуации и разделяйте фокусы внимания. Расскажу о простом приеме, который помогает в этом.

Пять вопросов на сопоставление

Проблема в чем? В том, что рявкая и раздражаясь на ребенка, мы можем выпустить таких джиннов, которых будет весьма трудно запихать обратно. В сказках написано — выпущенный джинн сам обратно залезать не хочет. Чтобы не создавать дополнительного объема работ по восстановлению разрушенных джинном отношений стоит использовать рефлексивную проверку «состояние — намерение — действие — последствия».

Другими словами, прежде чем действовать, обратите внимание на противоречия в ваших требованиях. Например, вы пришли с работы, напряжены и раздражены, ребенок делает некое дело очень медленно, вас это «достает» и вы начинаете «кипеть»: джинны тут как тут — только выпусти. Остановить джиннов помогут несколько вопросов на трезвость внимания:

Вопрос 1. Какой(ая) я сейчас?

Вопрос 2. Что я хочу сделать по отношению к ребенку?

Вопрос 3. Что я хочу от ребенка?

Вопрос 4. Как это воспримет ребенок?

Вопрос 5. Последствия.

Внимание: метод работает при искренних ответах «как есть», а не «как хотелось бы»!

И тогда вы обнаружите нечто вроде:

Ответ 1. Злая, обиженная и усталая. На работе начальник раскритиковал при всех.

Ответ 2. Наорать, чтобы уважал меня. Чтобы сразу все сделал, что говорю!

Ответ 3. Чтобы бросил все свои ничтожные дела и навел порядок наконец! Успокоил.

Ответ 4. Как это воспримет ребенок? Обидится, будет злиться и фыркать.

Ответ 5. Поругаемся. Бардак останется + к этому два дня молчания.

Как вам? Работа продолжается дома, теперь мама/папа — начальник, ребенок — подчиненный. Отыгрывается рабочая ситуация. Вспомните сказки про превращение родителя.

Обратим внимание: когда родитель говорит ребенку «ты редиска и дурак, но должен понимать, что…» — он создает опасный прецедент поощрения социального слабоумия у ребенка. Тот привыкнет к ситуации осознания себя дураком-редиской и одновременной попытке что-то понять. Но что может понять редиска? Только овощную тематику. Только то, что сказали…

Я впервые поговорила с дочерью, а не накормила ее конфетами!

На одном из семинаров случилась интересная история — пока взрослые занимались в аудитории, ребенок одной из участниц взял разноцветные мелки и разрисовал стены коридора замечательными рисунками, которые мы обнаружили по завершению семинара. Покрасневшая мама девочки была готова наказать ее как следует, но я посоветовал ей выйти из уровня «ошибка» и на уровне «человек» просто поговорить с ребенком и понять мотивы и послание своей дочери, которое было зашифровано на стенах. Спасибо участникам группы — вечером мы вместе навалились и вымыли стены.

На следующий день мама пришла просветленная и рассказала, что впервые в жизни она смогла почувствовать своего ребенка и увидеть, понять его. Своими рисунками дочь достучалась до мамы. Кроме того, мама смогла выйти из-под влияния стереотипа, который выражался в том, что после крика на дочь давала ребенку конфеты в качестве утешения (без извинений за свой крик).

Оказывается, именно так ее «воспитывали» собственные родители: крик, наказание + конфетка в конце. У женщины была сформирована привычка: когда она совершала ошибку, ей очень хотелось наесться сладкого, что, в принципе, она и делала регулярно, с большой «пользой» для своего веса. Дочь внешностью походила на маму.

Обратим внимание: в родительской семье этой женщины вместо обучения и разбора причин совершенной ошибки имели место крики (фокусировка на уровне «ошибка») и последующий сладкий стимул. Добрые родители: «Не думай — ешь!».

Запомнилась фраза этой женщины: «я впервые поговорила с дочерью, а не накормила ее конфетами!». Впервые работала голова, а не желудок.

Грабли в сарае родителей

Практика сопоставления — это практика открытий: оказывается большинство грабель «приписаны» к сараю родителей. Более того, эти грабли имеют в своей основе повтор, который делает ребенка забитым, зависимым и нелепым.

Суть повтора — сочетание обесценивания и предъявления требований.

Как это? А вот так:

• Мы критикуем ребенка, показываем его ничтожество, зависимость от себя — и хотим видеть его уверенным в себе.

• Ждем от него доброго отношения — но периодически оборачиваемся зубастым дикобразом.

• Хотим, чтобы он накормил нас — но не затруднили себя обучить его приготовлению простейших блюд.

• Хотим, чтобы на склоне лет он говорил с нами — но не смогли уделить время диалогу с ним в период его кризисов.

• Ждем, чтобы он услышал нас — но все время говорили только мы, и не научили его понимать другого. Ребенок остался шовинистом своего эго.

• Хотим, чтобы он не сдавался в жизни — но в то же время жестко ломаем его волю в угоду своим эмоциям.

• Хотим, чтобы он умел говорить миру «нет» — но внушаем мысль, что правильный ребенок всегда послушен.

• Хотим, чтобы думал своей головой — но категорично требуем, чтобы сделал так, как указываем мы.

• Хотим, чтобы он был сильным — но обижаемся, если он не принимает нашу поддержку.

• Мы хотим, чтобы они стали Человеками — а сами бьем их (эмоционально) и кормим конфетами-подачками. Совсем как собак и прочих цирковых животных.