Повторить Нельзя Любить - [3]

Получается, что дело именно в той „другой“, которая существует как бы в другой реальности и поэтому не реагирует на сына, а сливает на него раздражение за что-то другое? И что, в принципе, существование этой „другой“ в чем-то устраивает — поскольку раздражается она быстро, т. е. становится „другой“.

Над образом себя и „другой“ я думала довольно долго, ничего не вырисовывалось. Странно было это делать… так я думала))) Образ пришел сам собой. У меня получились две женские фигуры, точнее одна, смотрит лицом на зрителя, другая, — повернувшись спиной.

Фигура, стоящая лицом, открытая к общению, добродушная, отзывчивая, с большими глазами, всегда готовая помочь, заботливая, внимательная, одним словом, слишком хорошая. Другая фигура стоит спиной, и на голову у нее надета маска: брови резко изломаны в уголках, глаза темные и выражение крайнего недовольства. Маска крайне раздражительна, на любой промах со стороны окружающих реагирует очень резко и безапелляционно. Ее мнения резки, но, как она думает, справедливы.

Быль-сказка.

Стоял в поле теремок… И неведомо откуда поселились в нем две девочки. Стали они вместе жить, хозяйство вести. И никто бы не знал о них, только место, где они жили, было недалеко от дороги, и заезжие путники частенько останавливались, завидев теремок: кто дорогу спросить, кто передохнуть. Но мало кто из случайных знакомых, знал кто же на самом деле живет в теремочке. Бывало, постучится кто-нибудь к ним, — отворит дверь приветливая девочка. И напоит, и накормит, и обо всем расспросит путника, да и с миром проводит его. Бывало, постучится путник в дом, а его хозяйка и на порог не пускает. Сухо разузнает, что привело его в теремок, да и закроет дверь. Если только крайняя нужда какая, то пустит к себе, но у такой хозяйки гости долго не задерживались.

Вот и ходила молва в народе о таинственном теремочке, то добрым словом люди вспоминали приветливую хозяйку, то кто-то не хотел и говорить-то о ней, до того неприятно было вспоминать встречу усталому путнику. А сестрички так и жили в своем теремочке в мире и согласии. Каждая помогала друг дружке. Потому и открывала дверь незнакомым людям то одна, то другая… это кому как повезет.

Часто я задумываюсь над вопросом какая я на самом деле? Бывает, что чувство лицемерия особенно остро появляется. Это когда хвалят, говорят какая хорошая, мои хорошие (якобы) качества ставят в пример для подражания. Я иногда говорю, что это видимость, но люди воспринимают это за шутку.

А я чувствую, что мне как раз ближе другой образ, о котором мало кто знает, только родные и самые близкие друзья. И каждый день, это как арена, кто кого пересилит. Особенно это стало актуально при появлении ребенка, когда он подрос уже, и заявляет о себе.

Я сразу вспоминаю маму. Она у меня внешне очень сильный человек, но крайне ранимый и обидчивый. Честно сказать, тяжело рассуждать и вспоминать о детстве, т. к. тянет сорваться на невысказанные обиды, переживания. Сколько помню, мама всегда рубила сгоряча. В момент ссоры могла такого наговорить, о чем без боли невозможно вспоминать. После бури, как-то быстро все забывалось, но не у всех…

Я понимаю, что часто делаю то же самое. До сих пор мама у нас выполняет функцию главнокомандующего, пытается руководить, определять кому и чем заниматься. Несогласие с директивами, ведет к обидам, громким словам в наш адрес, чуть ли не до полного отречения. Потом следует примирение и все по новому кругу.

Это тип женщины „и коня на скаку остановит, и в горящую избу войдет“. Только в душе, это очень одинокий человек. Грустно. Кстати, когда я сына ругаю, то почти всегда вспоминаю о маме и думаю, что она сделала бы так же. Как будто с образцом поведения сличаю, только образец, к сожалению, не лучший запомнился.

Повторять другого легче, чем быть собой…

Мне очень нужна помощь. С сыном совсем не хватает терпения и именно это моя большая проблема. Я очень часто срываюсь на ребенка. Когда он что-то делает опасное для него или запретное, я пару раз говорю ему о запрете на это…, а третий раз это уже крик, причем не моим голосом, а какой-то дикий вопль. После, понимаю, что в основе моего поведения лежит страх за него. Второй тип ситуаций, когда я занята домашними делами (готовлю, убираю и пр.), а сын хочет играть. После долгих и не очень уговоров, я срываюсь на крик. И каждый раз меня захлестывает вина за себя перед ребенком.

Это не страх как таковой, а привычка так реагировать в случае непослушания. Я всегда, когда ругаю сына, вспоминаю свою маму. Это как-то неосознанно происходит: копирую ее манеру кричать, интонации и возгласы. И что с этим делать????

Намного проще действовать по накатанной… Сейчас немного легче стало, порой получается не копировать свою маму. Как будто идет борьба между мной и мамой, что усиливается маминой „заботой“, контролем.

Наблюдать за ребенком пока совсем не получается, не могу понять, что именно видеть. У сына несколько постоянных выражений, сменяемых в течение дня, в зависимости от занятий. Наблюдать ребенка оказалось довольно трудно, но стало проще, не обращать внимание на условности, а сосредоточиться на главном — ребенке. Как же это захватывает!!! Наблюдать, вглядываться в собственное чадо! Вот тогда я поняла, как мало я смотрю на него по-настоящему!