Повстанческая армия имени Чака Берри - [64]

Назвав КУЛЬТУРНУЮ РЕВОЛЮЦИЮ полумертвой, я загнал себя в ловушку, поэтому, все, что я напишу, будет выглядеть, вероятно, предвзятым. Ко всему прочему, я еще и в КР играл на басу, дай Бог, не последний раз. После отъезда Артура в Москву, группа фактически прекратила свое существование. Трудно представить Артура, не сочиняющим и не исполняющим своих вещей, слишком много на это было поставлено, а также положено сил и времени. Поэтому, когда возникла необходимость заполнить «пустые места», Артур, для вида, пусть не обижается (поломавшись и быстро изобразив некую концепцию, подгонявшую музыку КР к данному весьма противоречивому моменту) реанимировал группу, со всеми вытекающими отсюда последствиями. Результатом этого стали: во-первых, слабая сыгранность, что само по себе не так уж и плохо, во-вторых, для музыкантов это был момент непонимания происходящего. Лично мне Артур казался тем самым «подвыпившим и изнывающим от ран ветераном», который на встрече с пионерами, пуская обильную слезу и не понимая, что его никто не слушает, что он для всех всего лишь образ, говорит: «а вот еще помню». С Андрюшей случилась распространенная в среде музыкантов «тихая истерика»: растерянность выражалась и в его игре, лишенной обычной мощной монотонности, и в его достаточно нелепом движении по сцене, и в бэкин вокале, который только и можно назвать отчаянным. У меня непонимание происходящего достигло такой степени, что я время от времени порывался снять бас и уйти курить, а то вдруг, что-то вспомнив, начинал плясать, выглядя при этом, хорошо, если просто, смешно.

Джек был лучше других, он барабанил., а после концерта, даже, назвал его лучшим в истории КР. Ну что ж, им с постаментов виднее.

После всего написанного, я все еще надеюсь на совместную (с КР) работу. Только если меня и попросят «по собственному желанию», я, наверное, не уйду.

(Аркадий Кузнецов)

Вместо эпилога. Часть 2

ГРУППА «ПУТТИ»

Точный год основания данного новосибирского проекта мне не известен. Из его отцов-основателей могу назвать только Чеховского и Александра Чиркина. Упомянутый уже Аркадий Кузнецов написал о них следующие строки.

«ПУТТИ» — одно слово — «слабый кайф», несмотря на необычный состав, совсем уж необычную стилистику, да и скорое отбытие, без обычных в таком случае заверений в любви и верности. Для начала, о личных впечатлениях, которых вполне могло и не быть, ибо контактировать с ПУТТИ, то ли из-за их врожденной скромности, то ли из-за какой-то их особой, не совсем понятной «хитрости», лично мне не совсем удавалось. Может по этому, моя любовь к ним приобрела такой возвышенный характер. Чеховский, например, кажется мне офицером из «Белой гвардии», с невероятно тоскливым, так, наверное, нравящимся девушкам, взглядом, наполненным скорбью за… (см. И. Глазунов «Вечная Россия») Вместе с этим мне кажется, что он человек ранимый, мнительный и отчасти суеверный. Гитарист Келемзин, славный представитель немого племени гитаристов, как-то Игорь Жевтун или Андрей Шегунов. Легко представить его с паяльником над многочисленными примочками, «самоделающим» гитары, и вместе с тем… как играет…

Бух, был, наверное, самым скромным и молчаливым, порой даже думалось: «Полноте, живой ли он, а если живой, то не спит ли?» Но стоило ему сесть за барабаны, как становилось ясно: жив и живее многих. Музыка была несколько неожиданной. Это «трэш», при всей своей стилистической серьезности и даже агрессивности, остающийся в исполнении ПУТТИ стебным, как и их предыдущая жертва «хард». Открытием был и новый образ, который можно охарактеризовать их же любимым словом «МУЖИКИ». Вокал Чеховского сотрясал зал, рисуя картину «совершенно нового», «такого прекрасного и яростного мира».

В 2005-м году от Рождества Христова, группа «ПУТТИ» неожиданно для всех вернулась на российскую рок-сцену. И несмотря на свое полнейшее отсутствие в течение всех 90-х годов, похоже начинает набирать свои прежние обороты.

Чиркин

на фото Александр Чиркин, 2006 г.

«Его Рокнрольное Высочество», Ник «Рокнролл» и группа «КОБА»

Как уже мною писалось в предыдущих главах, появился в Тюмени летом 1987-го года и где был то того, и чем занимался, автору ведомо только то, что уже написано в соответствующей главе, ему, Николаю Францевичу Кунцевичу, посвященной.

Ник

на фото Ник Рокнролл, наши дни

«Ник — тема больная, болезненная, болящая… Можно сколько угодно рассуждать о системе и структуре, характере и образе, но вот человек приехал и уехал, теперь стоит спросить себя, „все ли ты сделал для того, чтобы ему было хорошо?“ Впрочем, к Тюмени это относится в наименьшей степени, хотя Нику и его команде определенным образом не повезло. Тот, кто должен был стать ярчайшим событием фестиваля, из-за опустошающей месячной тусовки, стал лишь отражением состояния дел во „втором эшелоне“ сибирского рок-н-ролла. Глупо винить в этом уехавших музыкантов, но оказалось, что ничего совершенного нет, даже Ника тусовка вымотала. Добрую часть вины за неудавшееся выступление я возлагаю на себя и это — не самомнение. Привыкнув к Нику, как к той штуке, которая сама пойдет, и даст Бог, все вытянет, я просто забил на все репетиции, тем самым вывел из равновесия Сашу Златозуба, а через него и Ника, плюс еще всякие технические неполадки. На музыке хочу остановиться более подробно, ибо музыка у Коли сейчас очень интересная. Оставив за Ником репутацию какого — никакого, а текстовика, все забыли о музыке, в плане невероятно тонкого ее восприятия гражданином Рок-н-ролла. А ведь его творчество, пожалуй, только в музыке совершало эволюцию. И эволюция эта отражала отношения Ника с внешним миром: от разудалого „трэша“ времен ВТОРОГО ЭШЕЛОНА, с соответствующим этой эстетике, желанием разрушать; наконец, к тому, что сегодня называется КОБА, с желанием просто жить в любви и гармонии.