Повстанческая армия имени Чака Берри - [38]

Глава 17. Очевидцы на Лысой горе

Часть 1

Путь мистика, мага, адепта-эзотерика и путь аскета-христианина идут к разным целям, но есть у них и нечто общее. Например, то, что это всегда и для всех путь в гору. Или на гору. Гора Синай, гора Хорив, гора Фавор, какие разные названия, но есть некий, объединяющий принцип. Хочешь быть ближе к Богу — взойди на гору.

Обратите внимание, путь мага в учении Карлоса Кастанеды должен тоже закончиться на вершине горы. Оттуда маг, если он завершил свой путь подготовки, должен броситься вниз. Отметим так же, что тоже самое предлагает сделать Дьявол, князь мира сего Иисусу Христу после 40 дней поста в пустыне.

— Бросься вниз! — говорит Дьявол Господу. Имея ввиду доказательство его совершенства, именуемое у Кастанеды, «безупречностью». И тут Христос показывает нам разницу. Он отвергает этот прыжок, как и всякое иное «оккультное чудо». Здесь ключ к пониманию существенной разницы двух путей восхождения к совершенству. Один путь смирения перед Богом («не искушай Господа Бога своего»), другой — путь мага, ищущего личной силы и могущества.

Нам с Летовым предстоит долгий путь. Во время этого пути есть много возможностей поговорить по душам, выяснить позиции, понять друг друга. Одним ли путем мы идем? Что у нас общего? Или может быть, на самом деле, между нами пропасть?

Летов много рассказывает мне про учение Кастапеды. До него, я, собственно, о таком и не слышал. И так как мое мистическое настроение в то время было довольно основательно ориентировано в оккультную сторону, то эти его рассказы вызывали во мне живой отклик. Я, однако, вовсе не собирался сходу увлечься Кастапедой и сделаться последователем его учения. Мне хотелось сначала разобраться в этом, убедиться что тут нет вранья или какой-нибудь каверзной ошибки. С самого начала мне стало казаться, что ошибка тут есть. Какое-то чутье подсказывало мне, что все эти «Донхуановские методы» на нашей почве никуда не годятся. О противоречиях с православным учением я тогда еще и не помышлял. Я в то время и Библию-то, наверное ни разу не открывал. И все же, не хотелось отметать эту новую информацию. Хотелось разобраться. А для чего же нам еще-то голова дана? Правда, ведь? Итак мы медленно продвигались по трассе, оставив позади Тюмень — проводя время в беседах на самые разные темы.

Впереди был город Свердловск. Там мы решили сделать небольшую остановку у нашего общего знакомого, о котором я уже упомянул. Его звали Дик, от слова «дикий». Выглядел он действительно диковато. Свалявшиеся от длительного несоприкосновения с водой и мылом волосы на голове у него были перетянуты пестрой ленточкой. Наподобие Летова, Дик как бы врос в одну и ту же походную одежду, состоящую из грубо сшитой брезентовой куртки и неопределенного цвета штанов. Готов поклясться, что в иной одежде, я его не видел никогда, на протяжении нескольких лет знакомства. Изо рта у Дика выглядывали большие пожелтевшие клыки. Часть зубов Дик за свою жизнь уже успел потерять, так что остальные зубы как-то не попадали в зону внимания, а впервую очередь бросались в глаза вот эти, почти коричневого цвета, огромные клыки. Поэтому не возникало вопроса почему он — Дик. Взглянув на него всего один раз, было ясно, что никем иным кроме как Диком он быть просто не может. Таким он стал. Таким его сделала жизнь, и тут уж ничего не поделаешь.

Дик был явно из старых, «системных», хипов эпохи «семидесятых». Но сам он любил называть себя «иппи», а не «хиппи». Хипов он презирал, не раз за свою жизнь успев убедиться в лживости и слабости их идеологии. Оно и понятно, «толстовство» еще никого ни до чего хорошего не доводило. Вместе с длинными волосами и теорией непротивления у человека как бы сами собой вырастают, пугливость, слабость, в сочетании с изворотливостью и эгоизмом. То, что это эгоизм «групповой», а не индивидуальный, дела не меняет. Попытка изменить к лучшему человека, просто изменив его образ жизни, внешний вид и перейдя из человеческого общества, в некое более узкое сообщество — пустая трата времени. Жизнь доказывала это уже не однажды.

Так или иначе, но Дик не любил, чтобы его называли или причисляли к хиппи. А в чем же разница между «хиппи» и «иппи». О, разница огромная, так казалось нашему другу Дику. Дело в том, что «иппи» это как бы тоже, «хиппи», но агрессивные. Спорить об этом мне с Диком не хотелось. По мне, так один хрен. Просто «хиппи», когда их бьют, орут: «Ой, что вы делаете! Как вам не стыдно!» А «иппи», те, наоборот, кричат: «А, козлы позорные!» Вот, пожалуй, и вся разница.

Пока Егор слушал оживленную болтовню Дика, я полулежа на старой кровати блаженно дремал, пользуясь этой передышкой в пути. О чем они там говорили, хоть это все и происходило в одной маленькой комнатке, в квартире, где Дик жил вместе с престарелой матерью, я помню смутно.

Наконец мы стали собираться в дальнейший путь. Слава Богу! Уже через несколько часов пребывания в душной, прокуренной комнатухе старого «хиппаря», ужасно захотелось на волю, в пампасы. Туда, где свежий ветер обдувает лицо и закатное солнце ласкает взоры. Наш путь лежал на Запад. Однако следующим этапом маршрута был выбран город Челябинск. В Челябинске у нас никаких друзей не было. Что мы знали о Челябинске? Лишь то, что там много заводов и отравленная экология. Мы решили обойти этот город по объездной дороге.