Повстанческая армия имени Чака Берри - [35]

Много людей — это жизнь. Когда жизнь кипит и пузырится, это всегда привлекает. Там, где что-то происходит, всегда появляется много народа! Приходит смерть, и человек всегда один. Живут вместе, умирают поодиночке.

Это очевидно. Летов это почувствовал, и ему захотелось приехать еще раз.

И вот дождливой серой осенью 1987 года наша группа неуемных и исполненных мрачной решимости отщепенцев бредет под низким небом по пустынным, унылым тюменским палестинам, на задах Выставочного зала. Этот момент запечатлен на обложке диска «Инструкция по Обороне». Это мы как раз возвращаемся после записи фонограммы этого странного проекта. Проекта, который Летов впоследствии назовет «курьезом». За который ему, видимо, как-то даже теперь и неудобно. А ведь на самом деле, стыдиться тут нечего. Наоборот, следовало бы гордиться, что мы решались приступать к записи при полном отсутствии элементарных, требующихся для этого технических средств. Что у нас было в наличии? Один катушечный магнитофон, одна электрогитара, какой-то раздолбанный бас. Вместо примочки «overdrive» для искажения звука мы приспособили кассетный магнитофон «Легенда». Такой классический советский однокассетничек, со встроенным динамиком, монофонический, осипший и охрипший. Зато при подключенной к нему электрогитаре и уровне записи, выкрученном на полную перегрузку, он выдавал на выходе такой грязнейший «овердрайв», что позавидовал бы сам Дэвид Боуи. Говорят он, бедненький, бывало, всеми силами боролся с высококачественной американской аппаратурой звукозаписи, пытаясь получить хоть какое-то «угрязнение» саунда. Вот ему бы наше «ноу-хау», и все его проблемы тут же были бы решены. Мы бы ему — нашу шикарно пердящую и ревущую примочку из магнитофона «Легенда», а он нам — хоть немного высококачественной американской звукозаписывающей аппаратуры. Чтобы не надо было головки у магнитофона через каждые две песни спиртом протирать, вату под прижимной валик подсовывать для увеличения натяжки ленты, по несколько раз прогонять на перемотке магнитную ленту «Тасма», через, опять-таки, ту же вату, чтобы хоть как-то очистить ее от ферромагнитной грязи. Ну и так далее и тому подобное. Все, кто нашей советской аппаратурой когда-либо пользовался, меня прекрасно поймут.

У нашего «овердрайва», правда, был один минус. В отличие от нормальной примочки, использовать его для игры на соло-гитаре было невозможно. Годился он только для записи этакого страшно ревущего гитарного ритм-лидера. Тогда я нашел выход из положения, начав исполнять партии соло-гитары голосом. Благо мои вокальные данные позволяли подниматься в тональности вплоть до фальцета.

Вот так, собравшись в каморке у Джимми Попова, Егор Летов, Артурка Струков, Кирилл Рыбьяков при инструментальной поддержке Александра Ковязина мы и записывали этот альбом. Записывали по очереди — то песню Летова, то Струкова, то мою, потом Рыбьякова. Друг другу подпевали, и я время от времени писклявым фальцетом изображал партию соло-гитары. Это было действительно весело. Все были страшно довольны и горды собой.

Впоследствии Летов увезет в Омск копию той фонограммы и назовёт этот проект «Карма Ильича», добавив туда пару песен Янки Дягилевой. Так это название и прижилось. Хотя я бы назвал этот альбом иначе. Мне эта тенденция — привязывать все к теме борьбы против ленинизма и советской системы — никогда не была близка. Во-первых, я считаю, что бороться уже давно не с чем. А во-вторых, борющийся со всем этим дерьмом, сам невольно проникается его духом. Долго ли самому при этом стать «левым», а то и снова начать ностальгировать по коммунистическим мифам. А они ведь так заманчивы, эти романтические красные острова утопического рая на земле. «Где изоб нет, везде палаты», «денег нет под деревом», и так далее. Ведь сколько уж живет человечество, сколько раз из-за всей этой романтики и грез кровью умылось, а люди нет-нет да и поверят снова краснобаю и баламуту Томасу Мору. И глядишь, опять кто-нибудь засобирался на «остров дураков», где счастье постоянно, жуй кокосы, ешь бананы. Чунга-чанга!

Но нет, не меняется человеческая природа, как ее не воспитывай и не перевоспитывай. И если хочешь иметь сад, а садовником быть не хочешь, то рано или поздно, кто-нибудь сожжет усадьбу.

Глава 16. Камо грядеши

Часть 1

И что же это получается? Получается, что доблестные омские кгбэшники в 1987 году пытались помочь Егору Летову. Что бы он прекратил заниматься откровенной бесовщиной, обличенной в яркие формы гаражного рока и панк-рока. Они хотели положить его, бедолагу в психбольницу и подлечить или хотя бы приостановить начавшуюся тогда развиваться шизофрению. Тогда еще, наверное, было не поздно. Тогда у Егора Летова на один вопрос было всего 1–2, ну максимум, 3 ответа. Но Летов тогда сбежал, и подлечить его не удалось. Хотели ребята из Омскового КГБ спасти Егора от него же самого, да не вышло. Отправился Летов по городам и весям нашей незабвенной родины, неся в кармане записи своих песен про «дыру в его голове» и прочие клинические явления.

Теперь прошли годы, болезнь, начавшаяся очевидно на той самой лесной поляне, где Летов услышал «глас божественный», про то, что надо щеку под удар подставлять, так и не получив никакого лечения, естественно, усугубилась. Вместо 2–3 ответов на один и тот же вопрос у Егора теперь 15–20. Это говорит о том, что его внутреннее «Я» расщепилось не на 2–3 части, а гораздо более. Так что теперь ему уже можно не говорить: «Я — Егор Летов», а надо говорить: «Мы — Егоры Летовы». И сколько еще возникнет «Егоров» внутри одной телесной оболочки, это — бог весть.