Повстанческая армия имени Чака Берри - [31]

Летал ли Дима на вертолете в пьяном виде? Не имею на сей счет проверенных данных, но нисколько не сомневаюсь, что летал. И более того, могу с легкостью предположить, что мог бы Дима быть при этом не только пьяным или выпившим, а просто, бухим в сраку. Ну может, в тюменском аэропорту «Рощино» или «Плеханово» такого, безобразия и не допустили бы. А вот где-нибудь «на северах», где предполетный контроль отсутствует, это могло бы иметь место очень легко.

Ну, понятное дело, что в один прекрасный день Диму из вертолетной авиации уволили.

А то бы, пропил бы Дима вертолет, всенепременнейше пропил бы, вот не сойти мне с этого места.

Однако, совсем другое дело, культмассовые подразделения клуба Тюменского Моторного завода, куда Попов Дмитрий устроился работать аккурат в 1987 году.

Своего непосредственного начальника, директора клуба Моторного завода, Дима очень уважал и упоминал его имя с восторженной улыбкой и громогласными эпитетами. Дима вообще был громогласен. От природы он обладал просто таки луженой глоткой и неукротимым нравом. Особенно неукротим Дима становился если речь шла об обладании женщиной. Отнять у Димы женщину, каковой он вознамерился возобладать было немыслимо. Для этого Диму надо было минимум убить или по крайней мере полностью обездвижить. Только тогда, в бессознательном состоянии, или уже мертвый, он прекращал борьбу за предмет вожделения.

Так вот, что же начальник? Именно этот директор клуба Моторного завода впервые научил Диму жизни. Он объяснил своему молодому сотруднику, что, во-первых, работать в советской системе культпросвета и не воровать — безусловно глупо. Хлопот много. Зарплаты маленькие. Что ж делать?.

На что же тогда, простите, жить и совращать женщин? Не на зарплату, же! Но и сидеть потом за это в тюрьме еще глупее, это во-вторых.

Стало быть воровать надо, но воровать надо грамотно, с соблюдением всех правил социалистической безопасности. То есть, можно тривиально воровать и быть за это всеми презираемым отщепенцем. А можно, воровать грамотно, солидно и аккуратно, и быть за это всеми уважаемым, респектабельным советским руководителем.

Поспешу реабилитировать Диму Попова. Солидного советского должностного вора из него не получилось. Дело в том, что солидно воровать можно лишь при условии, что и работа будет параллельно осуществляться. Ну, а работа, это уже дело кислое, рутинное и не интересное. И от нее, как известно, кони дохнут. И вообще, работать должен экскаватор. Плюс к тому, воровать там, где уже хозяйничает одна акула советского культпросвета и питаться ее объедками, тоже как-то не очень здорово. Поэтому Дима быстро сообразил, что надо выпросить себе какое-либо отдельное местечко, куда воровское око начальства особо заглядывать не будет, и где можно будет развернуться самостоятельно и по своему усмотрению. Такое местечко в системе культпросвета моторного завода в конце концов обнаружилось. Это был маленький клубик в общежитии моторного завода, к которому заодно относился актовый зал в стоящем рядом ПТУ. Весь этот комплекс можно наблюдать и сегодня в Тюмени на улице Севастопольской, за Выставочным залом.

К сожалению, при первом же осмотре вверенного Попову культмассового хозяйства, в котором по приглашению Димы, участвовал и я, обнаружилось, что в основном все уже украдено прежними культмассовыми работниками. Оставшийся аппаратурный хлам находился в таком состоянии, что реализовать его не было никакой возможности.

Но не таков был наш Дима, чтобы унывать и печалиться.

— Папа! — как всегда радостно и оптимистично уверял он меня, это все фигня! Тут все полнейшее ломье и дрова. Но мы это починим. Кое что докупим, и к приезду Артурки мы тут будем круто лабать рок-н-ролл. Я смущенно улыбался, и, в общем-то, не спорил. Но в душе никак не мог поверить, что вот тут, среди всей этой грязи, хлама и прочего, мы когда-нибудь будем что-либо путное лабать. Я еще там немного потоптался, походил с сумрачным видом, засунув руки в карманы плаща. Потом скептически хмыкнул и пошел к себе домой.

— Нет, — думал я, — вряд ли из этого хоть что-то выйдет.

Близилась осень. Небо хмурилось. И мной снова овладели сомнения, томление и неверие в завтрашний день. Но я ошибался, как много раз до этого, и как много раз после, я ошибался и не ведал, что будущее готовит всегда свои разнообразные сюрпризы. А Дима Попов в дальнейшем еще раз доказал, что оптимизм и вера в свои силы способны совершать чудеса. Он как в воду глядел, наш гусар и гулена. Именно там, как всегда, на голом энтузиазме возник новый центр творческой и рок-н-рольной активности романтических отщепенцев, поверивших, что конец XX века это эпоха рок-н-ролла.

«Это было больше чем музыка,

Больше чем ритм, это было скорее война.

И мы держали гитары как автоматы

И считали себя настоящими героями дня…»

(Артур Струков, «Культурная революция»)

Господи! Артурыч! Да почему ж ты не подашь в суд на гугнивого бубнилу Швыдкова, укравшего этот шикарный лейбл?! Тащи его в суд, козла! Был бы жив Димка Попов, мы бы долго не думали. Мы бы уже затаскали бубнилу по судам и пили бы на отсуженные бабки отменную «Мадеру».