Повстанческая армия имени Чака Берри - [30]
На практике вышло иначе. Мы с Юджиным, как нормальные пассажиры, вошли в вагон и пошли искать нужную дыру — для Джаггера. Но оставленный нами на перроне один, Джаггер впал в обычную для него нерешительность и какую-то специфическую каталепсию. Тщетно делали мы ему указывающие знаки и жестикулировали у окна поездной двери. Джаггер смотрел на нас смущенно и обреченно. Перспектива остаться на пустом, но спокойном перроне чужого нам Симферополя казалась ему предпочтительней опасностям безбилетного проезда. И этот самый Джаггер, что еще несколько часов назад хладнокровно грузил пустые бутылки с жутким звоном под носом у спящего проводника. Таковы превратности судьбы!
Поезд медленно набирал ход. И печальная физиономия Джаггера еще немного помаячила нам на прощание и исчезла вместе с волшебным, южным городом. Ну нет, разумеется мы не заплакали. Молодости не свойственен подобный трагизм. Нас ждал счастливый путь домой, и скоро Симферополь и Вова Медведев на перроне его вокзала бесповоротно ушли в прошлое.
Но рано мы с Юджиным радовались. Вскоре над нами свершилось возмездие. Проклятие брошенного в Симферополе Джаггера настигло нас в самой середине пути.
В Куйбышеве, оголодав и решив купить на оставшиеся деньги немного курочки, мы отстали от поезда. Откуда нам было знать, что опаздывающий по расписанию, наш поезд начинает резко сокращать время остановок в пути следования. И вместо положенных по расписанию 15 минут простоит только пять. Не стану долго описывать, как метались мы с Юджиным, будучи в одном трико и с курицей по пустому перрону. Юджин смачно ругался и орал:
— Фестиваль! Фестиваль! Поехали на фестиваль! Да в жопу все эти фестивали! Чтобы я еще когда-нибудь послушал эти россказни про счастливую, свободную жизнь! И куда-то поехал. Да ни в жисть!
Наверное там, на том пустом перроне, Юджин и решил для себя раз и навсегда: работать, работать, работать, зарабатывать деньги, иметь их в большом количестве, и пошли в жопу все рок-фестивали! С тех пор он не изменял принятому решению, насколько мне известно, никогда. У него теперь в жизни все в порядке, и — пошли они все эти фестивали, вместе с любителями свободной, но безденежной жизни.
Осталось добавить, что домой мы все-таки добрались, с большими оказиями, ехали по спецбилетам (такие, с красной полосой по диагонали) до Уфы. Там получили, снятые с поезда, свои пожитки. И уже путешествуя не как законные пассажиры, а как поездные парни, бесправные и безместные, кое-как добрались таки до Тюмени — мрачные, грязные и голодные.
Ступив на тюменскую землю, Юджин бросился на колени и стал истово ее целовать, давая страшные клятвы. На сколько мне известно, своих клятв он не преступил по сию пору и тюменской земле более не изменял.
Глава 14. Рок-клуб Дмитрия Олеговича Попова
Существование нашей рок-тусовки в 87-м году было очень романтичным. Связано это с тем обстоятельством, что идеей культпросветработы всерьез загорелся наш всеобщий любимец и гусар Дмитрий Олегович Попов.
на фото Дима Попов собственной персоной.
Дима должен был вам запомниться в связи с его действительным членством в «Ду-ду клабе». Уже там, в истории этого идейного алкогольного сообщества были отмечены его могучие организаторские способности. Будьте уверены, что если уж Дима Попов за что-либо брался, то вокруг избранного им дела начинала кипеть бурная деятельность и происходили незабываемые события.
на фото Дмитрий Олегович Попов в крайнем левом углу
В силу особых свойств характера этого человека, ничем серьезным, долговременным и солидным завершиться Димина деятельность, правда, не могла. Самой такой задачи перед ним не стояло. Стояла задача пожить, доставить себе кайф и чтобы друзьям тоже было кайфово. Ясно было изначально, что если Диме доверить какую-либо организацию или структуру, ну там, клуб, ДК, общагу, СМУ, трест или даже министерство, то любое из этих явлений в результате диминой деятельности обязательно должно быть расфуфырено, растранжирено, а в конечном счете, попросту пропито. Но в этом, опять же, напрочь отсутствовал эгоизм. И, разумеется, не такой Дима был дурак, чтобы осуществить сей процесс в считанные дни или недели, и сесть за это в тюрьму. Дмитрий Попов прошел к описываемому периоду времени уже довольно солидную школу советской действительности, и если будучи вертолетчиком, ему не удалось пропить и пустить по ветру собственный вертолет, так это лишь потому что ему это сделать либо не дали, либо на пути к этому он сам как-нибудь нелепо «прокололся», совершил какую-нибудь досадную оплошность, таким образом дело не выгорело. Тут уж, как говорится, ничего не поделаешь. Тут уж, как говорится, характер, недостаток терпения и тому подобные вещи. Да и потом, вертолетная авиация, в которой работал Дима еще до того как попал в «Ду-ду клаб», в силу своей специфики, отрасль, где окружающие Диму сотрудники всегда на чеку. Летать на вертолетах, все-таки, дело опасное, поэтому у Диминого начальства и товарищей по работе оказалось достаточно бдительности и прозорливости, чтобы вовремя Диму из авиации вышвырнуть, опять-таки, за пьянство.
