Повстанческая армия имени Чака Берри - [29]

Возникла обманчивая мысль — обогатиться в короткие сроки, очистив город от брошенных пустых бутылок! Но нас ждало легкое разочарование. Не тут-то было. При такой волшебной работе пунктов приема, пустые бутылки являли собой что-то вроде археологической находки. Многие километры были пройдены нашей группой по дворам и улицам Симферополя, а улов оказывался до обидного маленьким. Вырученных денег едва хватало на еду. О том, чтобы скопить на билеты, нечего было и думать. Попытка выклянчить пустые бутылки у граждан, имевших собственные балконы, на которых обычно можно наблюдать бутылочные залежи, тоже провалилась. Граждане смеялись нам прямо в лицо, ибо ясно даже дураку, что в сем благословенном городе, пустые бутылки — это вовсе не ненужный хлам, загромождающий балконы. Это те же деньги! Ну, почти деньги. Пункты-то обмена, вот они, прямо во дворах, под носом. Так что на наши просьбы поделиться этим добром граждане Симферополя только крутили указательным пальцем у виска и советовали катиться подальше.

Мы были в растерянности. Надо было что-то придумать, некий спасительный ход конем.

— Ага! — Воскликнул тогда я. — Знаю, где этих надобных нам бутылок много и где они уже лежат гуртом. В тех же самых поездах, на которых мы собираемся отбыть домой!

Симферополь-то для многих едущих на юг граждан — это конечный пункт. Дальше до побережья Черного моря, граждане следуют уже другим транспортом. Значит, все выпитые и опустошенные гражданами в дороге бутылки остаются в Симферополе. Вот где крылась разгадка «бутылочного рая».

Мы двинули на вокзал, а именно — на дальние от вокзала пути, где отстаиваются составы после выгрузки из них пассажиров. Но тут нас ждал еще один удар судьбы. На наших глазах деловитые перекупщики очищали вагоны от бутылок. Проводники делали свой маленький бизнес и делиться с нами они не желали. Мы столкнулись с довольно отлаженной системой утилизации этого добра, и в этой системе нам — чужакам — места не было.

Не знаю, что бы с нами стало, но тут нам неожиданно повезло. На одном из дальних путей стоял тихий и совершенно безлюдный состав. В одном из вагонов этого состава, гостеприимно было открыто окно туалета. Ситуация не оставляла выбора, и мы решились на кражу. Почему-то нам казалось, что вагон этот обязательно стоит пустой, а внутри — они, вожделенные бутылки.

Решили запустить внутрь Джаггера (Медведева) как самого худого. Ну не мне же было лезть с моей хромой ногой.

Ну, просто сцена из фильма с участием Вицына, Моргунова и Никулина. Те, кто знает Вову Медведева, легко представляет его на месте Вицына. У них внутреннее сходство. И вот наш новоявленный «форточник», на наших руках, влезает в открытое окно туалета. Наступает томительная тишина. Какое-то время внутри вагона как бы ничего не происходит. Мы с Юджиным стоим меж двух составов, на «шухере», и на чем свет стоит ругаем про себя как всегда медлительного Джаггера. И вдруг тишину на задних путях симферопольского вокзала разрывает страшный грохот бьющихся друг о друга и перекатывающихся пустых бутылок. Не знаю, что было у нас больше, радости или страха. Все-таки, наверное, больше страха. Нам казалось, что этот грохот слышен даже на привокзальной площади. Что следовательно сейчас сюда непременно придут и нас тут поймают. Наши ноги непроизвольно напряглись в инстинктивном желании бежать, бежать как можно быстрее и дальше. Только усилием воли и чувством стыда был этот страх как-то преодолен. Снова наступили тягостные минуты ожидания, которые, как известно, в таких случаях кажутся вечностью.

Вдруг, о радость! В проеме туалетного окна появилась знакомая голова нашего меланхоличного товарища. Он спокойно просунул в окошко сначала одну наполненную до краев сумку с бутылками, а затем рюкзак. Потом он вылез сам и был принят в наши дружеские объятия. Мы схватили сумки, схватили Джаггера и бросились прочь от вагона. На ходу мы забросали Джаггера упреками.

— Ты чего там возился?! Чего так гремел. Слава Богу, что проводника не было в вагоне. А то бы — конец!

— Ну, почему не было, — спокойно ответствовал Джаггер, — он там был, в вагоне…

— Как в вагоне?! — обомлели мы. — Так это он, что ли, сыпал тебе сам бутылки в сумки со страшным грохотом?!

— Да, нет, почему? Он там спит.

Ну тут уж просто нечего было сказать. Представить себе спящего проводника, у которого под носом грохочут так, что слышно даже на привокзальной площади, никакая фантазия не позволяла. Сию загадку объясняет только одно. Что это наш, советский, проводник, и его сон — мертвецкий.

Когда мы притащили наш улов на пункт приема и, пересчитав, обменяли на деньги, выяснилось, что мы стали обладателями аж 26-ти рублей с копейками. О, этого хватало аккурат на два билета на поезд, следующий через Волгоград и Челябинск в наши края. По крайней мере, до Свердловска наш путь был обеспечен. Билета, повторяю, мы купили только два, а нас было трое. Сил продолжать бутылочную эпопею уже не было. Решили так. Двое, естественно, я и Юджин, проходим в вагон по билетам. Затем находим в одном из нерабочих тамбуров открывающуюся дверь и запускаем Джаггера в качестве зайца. Уж как-нибудь, спрячем его на третей полке, за вещами. Ему, как говорится, не привыкать. Раз уж залез в вагон через туалет, то и на сей раз как-нибудь залезет.